— Ты с ума сошла!
Гневный голос отца громыхал над моей повинно склоненной головой. Я всем своим видом старательно выражала раскаяние, не забывая при этом быстро орудовать ложкой.
Как говорится, скандал скандалом, а про обед забывать не стоит. Тем более знаю я характер отца. Сейчас не менее часа будет читать мне нотации. Так и с голода умереть недолго.
— Ты позор нашей семьи! — продолжил бушевать отец. — Проклятье на мои седины! Горе нашего рода!
Я аж замерла от неожиданности, в очередной раз не донеся ложку до рта.
Горе нашего рода? Это что-то новенькое. О каком роде, интересно, говорит отец? Насколько я помню, он младший сын городского писаря и сам пошел по его стопам. Целыми днями просиживает штаны в архиве, выписывая сотни справок в день. А мать за свою жизнь не проработала и дня, воспитывая многочисленное потомство.
В общем, семейство у нас было большим и дружным, но на гордое название «рода» ну никак не тянуло.
Правда, сказать об этом отцу сейчас — значит, лишь подкинуть дров в огонь его ярости, который и без того пылает жарко. Даже слишком жарко по моему мнению.
Поэтому, наученная прежним горьким опытом, я вновь вернулась к жадному поглощению еды. Ух, как проголодалась-то! С утра маковой росинки во рту не было. Ушла я из дома на рассвете, а вернулась поздним вечером, пробегав весь день по делам. Можно, конечно, было бы заглянуть в какую-нибудь забегаловку, но, увы, лишних денег у меня не было даже на чашку кофе.
— Я запрещаю тебе это! — Отец саданул кулаком по столу, да так, что едва не опрокинул сковородку с жареной картошкой, щедро приправленной молодой зеленью. — Слышишь? Даже не думай об этом, Шиара. Если ты так поступишь, то я отрекусь от тебя навсегда.
Я скептически хмыкнула. Свежо преданье, да верится с трудом. Интересно, сколько раз за последний год отец отрекался от меня? Вообще-то, это была его самая любимая угроза, которую он любил применять при малейшей моей провинности. Сколько раз я слышала ее за прошедший год? И не подсчитаешь сразу.
— Ты только подумай, как отреагируют наши знакомые, когда узнают про это? — Отец, устав возвышаться над моей головой, устало опустился на стул. Печально продолжил: — А какие слухи пойдут! Нет, Шиара, это совершенно исключено.
Я взяла хлеб и принялась вычищать дно тарелки от жирного соуса. Ну, мама, теперь твой выход.
— Собственно, а почему ты против, Арчи? — как и следовало ожидать, тут же подала голос матушка, почувствовав, что пыл отца пошел на спад.
— Как это — почему я против? — предсказуемо взвился со своего места отец, как будто его оса ужалила в мягкое место. — Ирия, неужели ты не понимаешь очевидных вещей? Наша дочь, наша умница и гордость, решила участвовать в отборе невест для императора! Да этим она ставит себя на одну ступень с продажными девками!
— Арчи, цыц! — строго шикнула на него мать и глазами показала на младших детей, которые сидели за столом и с превеликим интересом слушали перебранку.
Да, семейство у нас без преувеличения было большим. Три дочери, из которых я являлась старшей. Два брата. Пять детей — это достаточно много для семьи, в которой работает только отец, да и тот получает более чем скромное жалование.
Нет, мы не голодали, конечно. Но во всем остальном приходилось ужиматься, и ужиматься сильно. И в основном мои родители экономили на одежде и обуви. Благо, что сердобольные соседи всегда были рады отдать нам вещи, из которых выросли их дети. А искусством шитья моя мать владела, пожалуй, в совершенстве.
Однако это не отменяет того факта, что к своим восемнадцати годам у меня не было желания сильнее, чем обзавестись новым платьем. Действительно новым, которое никто до меня не носил. Про обувь и говорить нечего.
Вот поэтому я все свои силы положила на учебу. Умному человеку легко выбиться в люди. А умному магу это сделать еще проще.
Да, у меня имелись кое-какие колдовские способности, о чем знала, пожалуй, вся округа. Уж больно мои родители любили почесать языками со знакомыми и друзьями. Но я прекрасно осознавала, что без дальнейшего обучения мой дар не получит необходимого развития. Ну, умею я видеть прошлое предметов. Дай мне в руки любое украшение — и я без проблем расскажу, кому оно принадлежало прежде. А если напрягусь, то даже почувствую кое-какие мысли бывшего хозяина. Но я не умела контролировать свое умение. Иногда оно проявлялось резко и остро, подобно вспышке. Иногда молчало, несмотря на все мои старания, что приводило к насмешкам со стороны очередных проверяющих из числа соседей.
Больше всего на свете я мечтала поступить в Имперскую академию магии. И я была уверена, что пройду испытания. Оставалось дело за малым…
— Шиара, и в самом деле, а зачем тебе участвовать в этом? — мягко спросила меня мама. — Я думала, ты хочешь учиться.
— В том-то и дело, что хочу, — спокойно ответила я.
— Так учись! — взвыл отец. — Кто тебе мешает? Какого демона ты забыла на этом отборе?
— Если ты не будешь перебивать, то я все объясню, — заверила я отца. Позволила себе слабую усмешку, добавив: — Прости, папа, но перекричать тебя я при всем желании не сумею.
— И ничего я не кричу, — недовольно буркнул тот, но голос благоразумно понизил. — Просто возмущаюсь.
