Мое свадебное платье сгорело быстро.
В тот летний денек – день моего венчания – я стояла в поле за домом на нашей ферме вместе с мамой, бабушкой и своей лучшей подругой Шэрон.
До двух часов пополудни оставались считаные минуты. А в два часа (как утверждали мои свадебные приглашения) должен был начаться официальный прием. Так что мне уже следовало сидеть за главным столом – рядом с моим прекрасным новоиспеченным мужем по имени Джейми. И внимать речи, из-за которой мой папа не находил себе места последние несколько недель.
Но вместо этого я не сводила взгляда со старой бочки. И с нездоровым любопытством наблюдала за тем, как завивались и закручивались кружева и атласные складки на моем свадебном платье. Затем они превратились на миг в карамель, а потом резко сморщились, опалились и воспламенились с легким свистом.
Языки пламени взметнулись высоко-высоко, и в их жарком чаду холмы на горизонте подернулись рябью и нервно искривились.
– Натали… Что ты делаешь? Это же безумие! – вскричала мамуля.
– Я даже не сфотографировала тебя в нем, – удрученно вздохнула Шэрон, на запястье которой болтался фотоаппарат. Она все еще была в персиковом платье подружки невесты.
– Это был всего лишь платье, Натали, и ты походить в нем на кремовое пирожное, – пробормотала, закуривая, бабушка. Изящно щелкнув золотистой зажигалкой, она ловко запихала ее обратно в карман своей шубы. Моя бабуля, Анушка, – венгерка. Она приехала в Англию еще совсем юной девушкой, но так и не потрудилась избавиться от своего акцента.
– И как только у тебя язык повернулся такое ляпнуть! – укорила ее мама. – Натали в нем выглядела бесподобно!
– Она выглядеть в нем как бесподобное кремовое пирожное, которому уготована одна участь – быть сожранным, – возразила бабуля. – Разве так она хотеть начать свою жизнь замужней женщины – сладкой, но ничего не значащей штучкой?
– А ты знаешь, сколько времени и сил потратила наша старая миссис Гаррет, чтобы пришить все это кружево? И в какую кучу денег обошлось нам это платье! – возбудилась мамуля. – Появись я здесь на пять минут пораньше, я бы не позволила его сжечь!
Ветер изменил направление и окутал нас едкой завесой дыма. Мы закашлялись и замахали руками.
– Натали не хотеть выходить замуж! И если на то пошло, за платье заплатила я… – огрызнулась бабушка.
– Но это не давало тебе право его сжечь. Я бы предпочла его сохранить, – заявила мама.
– Ну да, конечно, только чтобы напоминать бедной девочке о том, что, по твоему мнению, она должна была пройти через все это! – язвительно пробурчала бабуля.
С противными шипящими хлопками языки пламени устремились к фальшивым жемчужинам на лифе.
Онемевшая от шока, я продолжала молчать, не в силах выдавить ни слова. А мамуля снова раскрыла рот:
– О чем ты думала, Натали? На виду у доброй половины деревни ты под руку с отцом продефилировала по проходу в церкви к алтарю, а через две минуты после этого пронеслась по нему назад и выбежала на улицу.
– Я решила, Нат, что у тебя скрутило живот, – вставила Шэрон.
– Как я теперь покажусь на глаза людям? Какой срам! И бедный Джейми! Такой красивый, замечательный мальчик! – воскликнула мама.
– Энни, смотри на вещи объективно, – одернула ее бабушка, швырнув окурок в бочку. – Разве я не говорить тебе, что Натали слишком юна для замужества? Нашей девочке всего девятнадцать. Ей еще только предстоит узнать большой мир… – Прищурившись от солнца, бабуля глянула на меня. – У тебя впереди целая жизнь, моя дорокая. Тебе следует присмотреться к нескольким мужчинам, оценить их, примерить на себя…
– Еще чего не хватало! Примерять на себя мужчин… – прошипела мама. – Ей нужно…
– А как насчет того, чего хочу я? – внезапно вырвался из меня дикий вопль. – Вы все рассуждаете обо мне так, словно меня тут и нет! Вы хоть раз можете побыть нормальной семьей? И попытаться понять, что я чувствую? Все, что ты делала, – это кричала и убеждала меня сжечь свадебное платье! – накинулась я на бабулю.
– Если ты не хотеть, чтобы я его сожгла, ты должна была подать голос, – заявила бабушка.
– Как будто у бедной девочки был выбор! Если тебе что-то взбредет в голову, тебя не остановить! – парировала мама.
Воцарилось неловкое молчание. Шэрон наклонилась и взяла мою руку.
А в следующий миг я заметила папулю, осторожно пробиравшегося к нам по грязному полю. Он все еще был в своем праздничном костюме и роскошных ботинках. Приблизившись к нам, папа заглянул в бочку и явно не поверил собственным глазам. Мое платье к этому моменту уже превратилось в почерневший бесформенный комок.
– Черт подери, это что?.. – заговорил папа, но мама быстро его перебила:
– Мартин, мне показалось, будто ты собирался переодеться. – Она похлопала по лацканам его фрака, стряхивая с них воображаемую грязь.
– Я хотел уточнить, что мне делать с моими родителями, – отстранившись от нее, признался папа. – Я оставил их в отеле «Трэвелодж». Но они желают знать, будет ли у нас праздничный обед в пабе?
– Ну, конечно же, не будет!
– По правде говоря, у меня все это в голове не укладывается, Натали. Джейми сделал что-то не то? – поинтересовался папа.
