– Аккуратно, держись за поручни, – женский голос говорит ребенку под звук метро.
Что-то в нем зацепило меня. Я погасил экран телефона и поднял голову. Девушка с длинными русыми волосами сидела прямо передо мной, сложив руки на коленках, и смотрела на сына, стоявшего у выхода из вагона. Мальчику было около шести лет, и несмотря на то, что электричка была почти пустой, ребяческое любопытство не давало ему сидеть. Он изучал схему метро, наблюдал за мелькающими в окнах трубами тоннеля, сравнивал сиденья.
– Ты куда свой рюкзачок положил? – спросила мама у мальчика.
– Там, под сиденьем лежит, – задумчиво ответил ей сын, не отрывая взгляда с рекламы глазных капель.
– А, вот, нашла, – девушка достала портфель из-под сиденья и ладонью смела с него пыль.
Я убрал телефон в сумку и направил взгляд в стену, иногда переводя его на девушку и ее сына. Что-то отличало их от обычных попутчиков в метро. То ли я видел их когда-то. То ли они мне кого-то напоминали.
– Мама, нам далеко еще?
– Далеко, сынок. Посмотри на схему на стене. Мы сели на Пятницком шоссе, а выйдем на Молодежной. Сколько остановок?
– Много, мама, – расстроенный мальчик прикусил верхнюю губу, сел рядом с мамой и опустил голову.
– Саш, книжку читать будешь? Ты обещал, что к субботе уже закончишь.
– И правда, – Саша схватил рюкзак и, порывшись в нем, вынул небольшую, но очень красивую книгу, на которой большими золотыми буквами было напечатано «Маленький принц».
Какое-то время они молчали. Девушка направила уставший взгляд в темное окно, а Саша сосредоточенно вглядывался в написанное. Поезд несколько раз остановился, но к нам так никто и не зашел.
Вдруг я заметил, как Саша, перелистнув очередную страницу, сильно нахмурил брови.
– Мама, я что-то не понимаю. Как это мальчик может полюбить цветок? Мальчики любят девочек. А цветы любят садовники.
Девушка улыбнулась и взяла в руки книжку. Пару минут она задумчиво смотрела на изображение, которого я не видел. Ее мысли утонули где-то там, в астероидах, в песках Сахары. Саша терпеливо ждал, пока мама вернется обратно.
Наконец, девушка вздохнула.
– Знаешь, сынок… Иногда человек может не понять, почему ему что-то нравится. Твоя бабушка очень любила кота, которого когда-то принес ей дедушка, хотя до его ухода она терпеть не могла котов. Просто что-то в этом мальчике говорит ему, что Роза – его друг, и он этому верит. Когда-нибудь ты поймешь, как нужно слушать свое сердце.
– Мама, мое сердце тоже умеет говорить?
– Может. Но по-особенному. Ушами его не услышишь. Помнишь, ты как-то унес из садика карандаши, а потом тебе стало совестно? Тогда с тобой говорило сердце.
– Помню. А если оно будет говорить мне плохие вещи?
– Доброе сердце не знает плохих слов, Сашенька.
От Саши меня отделяло лет пятнадцать, но слова его мамы запали в меня сильно. Я был уверен, что он вырастет достойным человеком. Тем самым, про которого люди будут за спиной говорить «какой-то слишком добрый, наверно, выпил или скурил чего». Потому что эти люди никогда прежде не видели добрых людей. Потому что эти добрые люди никак не входят в их картину мира. Поэтому они стараются оправдать для себя их поведение, чтобы не задумываться об этом больше никогда.
Саша задумался. Наверно, сейчас в его голове мир перестраивался. Странно, что двухминутный разговор может так просто поменять всю судьбу мальчика.
Наконец, голос в метро объявил «Молодежная». Девушка убрала книжку в рюкзак, взяла своего маленького принца за руку, и они вышли из вагона. Москва унесла их дальше, растворила в себе. А я поехал дальше. До Щелковской. На конечную.
