Летая праздно и безмолвно, один, в тоске своей, Творец
Решил создать, себе подобный, природы мыслящий венец.
Чего не сделаешь со скуки!
Сумел творенье наградить сознаньем, чтоб терпело муки, когда настанет час грешить!
Сказал и сделал! Вот планета! На ней Эдэм! В него вселил Адама с Евой!
Но, при этом, любовь строжайше запретил!
Шерше ля фам! Ах, Ева, Ева! Хотела только пошутить.
И вдруг, вовсю забывшись, дева дала себя сооблазнить!
Один был кодекс во Вселенной. Один судья и прокурор.
И сразу же за этой сценой исполнен страшный приговор!
Теперь на нас лежит изгнанье во мрак и холод, грязь и ложь!
И вечно чуда ожиданье про рай, который не вернешь!
Но мы, гордясь происхожденьем, решили Богу подражать!
Установили наблюденье! Законы стали издавать!
Всё запретили без разбора! Нельзя убить! Нельзя украсть!
Нельзя, с друзьями в разговоре, хулить и хаять сильных власть!
Любить нам можно лишь однажды! Куренье, игры, пьянство – грех!
Под подозреньем все и каждый, кто любит женщин, деньги, смех!
А я не соблюдал запретов! Любил вино! Курил табак!
Имел друзей! Зимой и летом смеялся, пел, ходил в кабак!
Не мог унять я жизни жажду! Гулял, любим был и любил!
И не один раз, и не дважды! А столько, сколько было сил!
Но час пробил. Конец терпенью. Ничто не вечно под Луной.
И, по Всевышнего веленью, судьба распорядилась мной.
И, оторвав меня от тела, и, на съеденье кинув псам,
Со мной творила, что хотела. Сказала: «Виноват ты сам!»
А я не плачу и не каюсь. И пусть я даже виноват,
Я жизнью никогда не маюсь. Я вновь смеюсь и жизни рад.
Всегда меня надежда греет, что снова буду счастлив, мил.
Что, всё же, жизнь меня полюбит, за то, что я её любил!
Мне с тела терны отрывая, издаст амнистию Творец.
И распахнутся двери рая.
И вручат грешнику венец!
20/VIII – 1982
