В заброшенной, ветхой избушке,
Из за деревьев почти не заметной,
Вокруг капканы, ловушки,
От медведей кем то сделаны.
Живет в ней обычная баба,
В возрасте зрелом, не старом,
На вид очень уж злая,
Занимается целительским варом.
Сама траву она косит,
Скотина есть тоже своя,
Ее рубит никого не попросит,
Топор наточен всегда!
Нет ни детей и не мужа,
Не друзей нет, уже и врагов,
Ни с кем эта баба не дружит,
Закрылась на много замков.
К избе нет проезда машинам,
Забралась она в самую глубь,
Не ходит по магазинам,
Не носит зимой она шуб.
Купила дом у лесничего,
Примерно шесть лет назад,
За банку варенья черничного,
От него стали видеть глаза.
Лесничий слепой на два глаза,
До знахарки был безнадежно,
Она зелье дала ему сразу,
Прозреть оказалось возможно.
Знахаркой с тех пор нарекли,
Лесничий дал от дома ключи,
Сказал ей сколько надо живи,
Но местный народ ты лечи.
Проходили весна и зимы,
Отвары много добра принесли,
Люди к ней приходили,
С них не брала не копьи.
Говорили что вода из колодца,
У знахарки само волшебство,
Выздоровеет тот кто напьется,
Чуть не осушили его.
Знахарка ровно по зареву,
Выходит с ведром на крыльцо,
Шепчет что то на варево,
И трет она им лицо.
В пятьдесят с небольшим,
Молода и с фигурой,
Не угощает напитком своим,
Вроде она не из жадных натура,
Но это под запретом большим.
