Негромко постучав в дверь, но так и не дождавшись ответа, тихонько открываю её, шагнув в полумрак ординаторской. Тусклый свет едва освещает просторное помещение, но и этого незначительного подсвечивания торшером хватает мне с головой, чтобы разглядеть интимный антураж и занятую парочку. Конечно, может, издалёка мне кажется что-то не то и на самом деле медсестра спасает пациента, сидя на нём верхом и делая искусственное дыхание в технике «рот в рот». Ну а мужчина просто бьётся в предсмертных судорогах и шарит по многочисленным оголёнными участкам тела своей спасительницы. Хватается из последних сил, жмётся с надеждой остаться на бренной земле.
Наверняка так всё и есть, и это моя больная фантазия нарочно пририсовывает интим на ровном месте.
Любопытство моя сильная сторона, поэтому я не спешу убегать от стыда. Мне-то как раз стыдиться и нечего, я правил приличия и субординацию не нарушаю никоим образом.
Вошла я, как полагается после предупреждающего стука, а вины в том, что кто-то глуховат, моей нет. И если на то пошло, надо запираться, если намерены заниматься непристойностями, да ещё и в людном месте.
Лишь спустя время оценив обстановку, подумываю удалиться восвояси, не нарушая людям спланированного отдыха. И тут мой мобильник резко подаёт признаки жизни, завибрировав в моих руках. Испугавшись от неожиданности, я его роняю, а тот гулко шарахается о плитку.
Парочка отвлекается, оперативно отскакивая друг от друга, и я воочию вижу того, кто так страстно обнимает девушку.
Константин Алексеевич, в отличие, от своей пассии одет в повседневную одежду. Голубые джинсы стройнят ноги, визуально делая их ещё длиннее, вытягивая их до бесконечности. Рубашка в серо-чёрную клетку расстёгнута на все пуговицы, открывая вид на широкую грудь, покрытую тёмными завитками волос.
Я сглатываю тугую слюну, переполнившую мой рот от горячей сцены, неуклюже отходя к выходу.
– Стучать не учили? – звучит недовольный визг девушки, оглушая до недавнего времени мертвецкую тишину.
– Я стучала, но Вам, видно, было не до этого.
– Войти разрешали? – завидев мои отрицательные кивки, девушка бесцеремонно продолжает. – Какого чёрта тогда вламываешься? – теперь уже спокойно произносит она, даже не удосужившись запахнуть халатик или хотя бы прикрыть рвущуюся наружу грудь.
Меня словно приклеивает к полу, я заворожённо слежу за тем, как Константин ловкими пальцами застёгивает пуговицы, заправляет рубашку в брюки, приводя себя в должный вид. Мой взгляд скользит по его фигуре недолго, передо мной вырастает препятствие в лице огненно-рыжей красавицы. Девушка явно старше меня, лет на пять, не меньше. Красоты не занимать, ей бы не капельницы ставить, а по подиуму ходить. Точёная талия, округлые бёдра и внушительных размеров бюст, играет на контрасте с её хрупкой фигуркой. В данную секунду я понимаю, что мужчинам, несомненно, трудно устоять перед таким соблазном. Теперь я с не меньшим интересом разглядываю медсестру.
– Чего уставилась? Пошла вон отсюда, заблудшая овечка. Это служебное помещение. Дай людям одеться.
– Я здесь людей не наблюдаю, – для большей убедительности оглядываюсь по сторонам. – Только кроликов, которым я помешала спариться.
Чёрт! Не знаю, что на меня находит, но от сдержанности не остаётся и следа, я закипаю как чайник. Выглядеть более воспитаннее или интеллигентнее я не желаю, опускаясь до таких же нелицеприятных слов, какие звучат и в мой адрес.
– Кот, ты слышал это? – девушка резко разворачивается ко мне спиной, ища защиты у своего партнёра. Ее совершенно не беспокоит то, что она при постороннем человеке обращается фамильярно к врачу, к своему непосредственному начальнику.
Кот. Цокаю я языком. Тошнотворная банальщина. Думаю врачу переростку такое прозвище не идёт, если только котярой его назвать. Таким ненасытным, важным хозяином жизни.
– Алиса, приведите себя в порядок, – звучит наставнический тон мужчины, проливаясь неким злорадством на мою душу. – Ирина, кажется?
Смотрите, какой внимательный, имя моё запомнил. Работал бы лучше, чем рыжих тискать по углам.
– Вы, что-то хотели? – это он уже ко мне обращается, окрашивая интонацию заискивающими нотками.
– Ага. Хотелось бы, чтобы ваша личная наложница капельницу в тринадцатой палате у Беловой сняла.
Он окидывает меня таким взглядом, что я начинаю чувствовать себя неловко, как будто это меня застали за непотребным делом.
Интересно о чём он думает, смотря своими холодными глазами? Ненавидит, наверное. Конечно, своим появлением я порчу весь вечер, оставляя без сладкого.
А может это рыжая лишилась сладенького? Да… его губы с остатками матового розоватого блеска, оставленного Алисой, отлично сойдут за десерт. Я даже издаю полувздох-полустон, устыдившись своих похабных фантазий.
– Алиса Сергеевна, почему у Вас ещё не закончены в это время процедуры? – голос Константина раскатисто гремит, рассекая неловкую паузу, подобно удару хлыстом. – Вернитесь к работе, а утром не забудьте явиться на планёрку и объяснить свою профессиональную некомпетентность.
Девушка выскакивает из комнаты стремглав, не лишив себя удовольствия задеть меня плечом, угрожающим жестом объявляя мне войну. Я рискнула нарушить их интим, так ещё и умудрилась раскрыть её недобросовестность к выполнению рабочих обязанностей.
