Глава 1. Кошмар во сне и наяву
Слабый свет бесчисленных огней ночного мегаполиса проникал внутрь через тонкие кружевные занавески. Холодный ветер слегка шевелил их, усиливал повисшее беспокойство.
Шум города почти не долетал до двадцать седьмого этажа, и, казалось бы, здесь должна царить полная безмятежность.
Но безмятежности не было.
Линда замерла у приоткрытого окна, сжимая в побледневшей руке стакан воды. Взгляд девушки устремился в пустоту мира за окном, где мутные тени небоскребов притягивались друг к другу, складываясь в неясные образы.
Ночные кошмары снова выгнали ее из мира снов в мир бессмысленной рутины. С каждым новым сном, с каждой пережитой ночью они все усиливались, становились реалистичнее и изощреннее. Мрачные и жуткие образы пробуждали девушку раз за разом, а проснувшись, она просто смотрела, как час за часом уходит время.
Не так давно кошмары несли один характер. Они напоминали Линде сцену её собственной страшной смерти. Возвращали к единственному моменту, давно, казалось бы, ушедшему.
Но в августе это изменилось. После заключения в Кубе, после того, как Константин Титов полностью перетряхнул её сознание, вывернул его наизнанку, а после друзья каким- то чудом освободили Линду от его влияния, внутри неё словно что- то треснуло.
Сны стали разнообразнее. Вокруг девушки сгущались темные силуэты, которые потом оказывались копией одного- единственного.
Того, который и отдавал команды. Фигура в черном костюме преследовала её почти в каждом сне. Даже в старом кошмаре, где все подруги Линды Тиль, а спустя мгновение и она сама тоже, погибали в пламени, теперь на фоне стоял он. И девушка уже не могла сказать наверняка, что Титова не было в тот день.
В отражении окна Линда увидела свое бледное лицо, увидела глаза – заспанные, уставшие. Не отошедший до конца кошмар застилал сознание, как туман.
Она сделала глоток прохладной воды и взглянула на часы: нет даже четырех. Над городом завис мрак ночи, еще даже не готовящейся отдать свое место рассвету. Так или иначе, придется еще поспать. Вот этому лицу, не видевшему отдыха, в новом дне не место.
Девушка допила воду и вернулась в спальню.
– Опять? – беспокойным вопросом встретил её Нильсон. Главная и, быть может, единственная опора во всем этом. Мужчина сидел на краю кровати, терпеливо дожидаясь Линду.
Брайер нашел в себе силы не последовать за Тиль на кухню. В первые мгновения после пробуждения девушка обычно предпочитала побыть в одиночестве и прийти в себя.
– Опять, – кивнула Линда, – одно и то же. Завтра заранее налью воды.
Она постаралась улыбнуться, но мужчина оставался серьезным:
– Надо с этим что- то делать, – произнес он, – долго ты еще будешь со мной спорить?
– Не буду. Но я не стану ничего делать прямо сейчас, – Тиль старалась придать своему тону, насколько это возможно, легкомысленное выражение, чтобы не выдать волнения, – давай спать. Еще два часа до будильника.
– Ложись, – Нильсон пожал плечами, – в этот раз все не так плохо?
То, что он не озвучил, буквально зависло в воздухе: то, как в прошлый раз девушка так и не смогла заснуть. То, как дрожала мелкой дрожью несколько минут после пробуждения. И, конечно, то, как долго Тиль пыталась осознать, где находится и отделаться от ощущения, что Ландерс в очередной раз сожгла её заживо.
Да, в этот раз все действительно «не так плохо».
Девушка легла под одеяло, закутавшись в него поглубже, и прижалась к широкой спине Брайера. Сразу же по ней разлилось умиротворение. Беспокойные сны остались где- то там, за пределами одеяла. Здесь они Линду не достанут.
Глаза её закрылись, и сладкое забытье наползло, закрыв все остальное.
* * *
– Линда! Линда!
Она проснулась от ощущения сильной назойливой тряски, которая перевернула весь её мир с ног на голову.
– Все! Я тут, я в порядке! – выпалила девушка в лицо Нильсону, который и держал её за плечи, – что случилось?
Мужчина смотрел на Тиль едва ли не с испугом:
– Это я хочу спросить. Что приснилось?
Что приснилось? Вспомнить бы. Она попробовала прогнать в памяти прошедший сон, воспроизвести все, что там было.
На этот раз – ни единой четкой картины. Круг из черных фигур, обступивший её. Блестящие стеклом глаза. Лица оставались в тени. Фигуры менялись друг с другом местами, исчезали и появлялись снова. Никакой закономерности в их движениях не было.
Девушка вздрогнула:
– Я не помню, – призналась она, – опять дергалась?
На лице Нильсона застыла тревога. Сонливость ушла из него, уступив место эмоциям. Краем глаза Линда увидела светящиеся красным цифровые часы: без четверти шесть. Вот и ночь к концу подошла.
– Нет, – мужчина долго подбирал слова, но в итоге решил, как обычно, сказать все прямо, – ты кричала. То ли от боли, то ли от страха. Так, что соседи уже тоже не спят, наверно.
– И только, – очередная попытка девушки надеть маску легкомысленности была провальной. Это она хорошо поняла по выражению лица Брайера.
Он обнял Линду и прижал к себе. Ладонь легла на затылок девушки и осторожно погладила её по волосам.
– Сегодня начнем с этим бороться, – тихо произнес Нильсон. Тиль попыталась вырваться из его объятий, но руки мужчины не поддались ни на дюйм.
