Смотришь на картину Семирадского «Христос у Марфы и Марии» и понимаешь то, что именно Мария смогла почувствовать совершенно особую гармонию Иисуса. Конечно, это касалось и чисто внешних параметров его внешности. Но, главным образом, это относилось к его внутренней сути. С интеллектуальной и психологической, духовной и эстетической точки зрения. Иисус был совершенен во всех этих ведущих четырех направлениях. И этим принципиально отличался от простых людей. Не говоря уже о том, что в каждом из этих направлений он имел такую высокую степень гармоничности, что даже самым талантливым и гениальным людям и не снилось.
Мария, в отличие от Марфы, смогла не столько понять, сколько почувствовать то, что перед ней находится совершенно особенное существо, имеющее человеческий облик. Но, тем не менее, настолько сильно отличающееся от всех обычных и даже выдающихся людей, что ей казалось банальным казусом назвать Иисуса просто человеком. Какое-то высшее, неземное очарование и обаяние шло от Иисуса, что Мария всеми фибрами своей души буквально наслаждалась даже просто Его присутствием. А то блаженство, что она ощущала от слов Иисуса, не шло в сравнение ни с чем из прежней жизни Марии. Это одновременно и радовало Марию, как нечто совершенно особенное. И несколько пугало. Ибо, она, быть может, впервые в своей жизни не могла разложить по полочкам в своей голове то, что происходило рядом с ней и внутри нее. Ей просто-напросто не хватало и слов, и выражений, чтобы хотя бы схематически описать свои ощущения и впечатления, свои мысли и чувства. И не будем слишком строгими к ней. Ибо, у нее не было прежнего большого опыта по восприятию и анализу каких-либо явлений жизни столь высокой сложности, точнее сказать – высочайшей. Где-то очень глубинной своей сутью Мария ощущала то, что она, несмотря на свою вполне определенную разумность и некоторую жизненную опытность (она была, по большому счету, не глупее большинства из своего окружения), тем не менее, в принципе не способна даже примерно себе представить масштабность личности Иисуса, уровень концентрации Его мысли и чувства, степень Его совершенства, величину Его мудрости и одухотворенности.
Она, конечно, не знала подробной классификации всех человеческих достоинств и добродетелей (их все-таки более четырехсот), но, тем не менее, отчетливо понимала то, что все самые главные добродетели представлены в Иисусе в наибольшей степени. Выражаясь современным языком, могут быть оценены, по системе школьных оценок, пятью баллами с плюсом. Хотя Мария где-то в глубине души чувствовала то, что мало того, что по всем параметрам нужно ставить пять баллов, так еще добавлять к пятерке, как минимум, два или три плюса. И это одновременно радовало ее душу и ошеломляло ее ум. Она чувствовала свою принципиальную неспособность адекватно оценить Иисуса, как какое-то целостное, сложное и многогранное явление. Ибо, все обычные человеческие мерки оказывались совершенно несостоятельными применительно к столь особенному явлению жизни. Это в какой-то степени (возможно, что самой небольшой, но, тем не менее) было похоже на то, как с помощью понятий одноплоскостной геометрии человек пытается объяснить трехмерный объект (ширина, глубина, высота). Не говоря уже о том, что этот объект существовал сразу в четырех измерениях. А, может быть, и в большем числе. И вот Мария где-то краешком своего разума понимала, то, что в данном случае, имеет место быть еще и четвертое измерение. А что это такое и как его воспринимать – этого она не знала. Как, собственно, не знала и то, у кого можно спросить об этом. Ибо, имела смутное ощущение, что это в принципе находится за пределами возможностей человеческого разума. По крайней мере, у большинства людей в обычном состоянии их сознания. Мария не имела особого опыта общения с пророками или святыми. И потому совершенно не имела представления даже об элементарных моментах психологии и философии их бытия. Не говоря уже о чем-либо особенном, сложном, уникальном.
