Утро. Будильник звонил уже раза три или четыре, и наверно, уже было что-то около восьми, но вставать не хотелось. Конечно, потом придется быстро умываться и нестись на работу, а про завтрак вообще можно уже забыть. Опаздывать нельзя. В прошлом месяце человек пять с конвейера уволили. Двух – за опоздания, а остальных – не знаю еще, за что. Ну, тут было бы желание, а за что, найдется. Один, правда, что-то вынести хотел, ну его на проходной вычислили и там же уволили. Он им пытался объяснить про свою нелегкую жизнь, пока его увольняли, но они его и не слушали. Вон лбов в охрану понабрали под два метра, им не говорить – им в мегафон орать нужно, а так они не слышат ничего, здоровые.
Может, все-таки найти работу со свободным графиком, на которую можно иногда опоздать и отработать вечером? Работают же люди. Вон Костян программистом устроился. Ему в двенадцать утра не знаешь куда звонить – на работу или домой. Но где же ее такую найдешь, с хорошей зарплатой?
Хотя он, по-моему, неплохо зарабатывает. Видеокамеру себе купил. Классная штука. Да и одевается неплохо.
А может, ну ее, эту зарплату? Работать, не напрягаться. Да нет. Деньги, как ни посмотри, нужны. Хочется купить что-нибудь такое. Машину, например. Хотя, что на эту зарплату купишь. Велосипед трехколесный со звонком. А если еще семья будет? Жену нужно содержать, ребенка. Можно жениться на богатой, да только где они? Что-то не особо я их и видел. Бабы сами все богатых мужиков ищут.
И родителям нужно еще подкинуть. У них опять зарплату задерживают. Мама, конечно, не скажет, что деньги нужны, но я-то и так вижу.
На улице по всем признакам была хорошая погода. Оттуда доносился радостный лай собак, обрывки разговоров спешащих по делам жильцов и особенно выделялся недовольный голос дворника.
– Да я ж им говорю, в бак кидай, в бак, а он, говорит, вываливается. Так ты нажми.
А он… Не, ну ты лянь, ну ты лянь. Еще один. А я говорю, в бак кидай… мать. Что ты его окучиваешь. Здорово, Петрович. Ты сари, что делают. Я им ща баки-то позакрываю.
Так. Сейчас Петрович будет машину заводить. Посмотреть, что ли, кто такой Петрович, и что у него за машина. Петрович каждое утро пытался завести свою машину. Чаще всего это ему не удавалось, и через пятнадцать-двадцать минут попыток он отправлялся на работу пешком. Иногда машина заводилась несколько раз подряд и сразу глохла, а иногда заводилась и глохла только в момент отъезда, и все попытки завести ее снова не приносили результата.
Починить машину ему в голову не приходило или просто не было денег. И каждое утро он надеялся, что ночью приходил Санта Клаус, и уж сегодня она будет работать как часы. Но Санта Клаус все не шел и не шел, а Петрович все не терял и не терял надежды. Каждое утро в одно и то же время был слышен натужный звук стартера, скрип педали акселератора и иногда редкие попытки двигателя завестись. Сегодня машина так замерзла, что даже не делала никаких попыток завестись, как скалолаз, пролежавший всю ночь в снегу и обнаруженный наутро спасателями, уже не участвует в своем спасении, а как бы наблюдает со стороны. Спасут или не спасут? Не спасли. Петрович ушел пешком.
Каждое утро хочу посмотреть, кто это, и все время он уезжает или уходит, в основном уходит, раньше, чем я встаю. Ну вот, метро приехало. Теперь точно пора вставать. Это, конечно, не метро, но звук очень похож на звук открывающихся дверей в вагоне метро. Скорее не в метро, а наверно, в автобусе. Да, в автобусе, у которого дверь воздухом открывается. Это вторая загадка после Петровича. Вот уже года два как въехал этот сосед, так все это время почти каждый день (или каждый?) у него там что-то открывается или закрывается с таким звуком. Может, это будильник такой. А шумоизоляция плохая. Точнее, никакая. Ну, могло бы быть и хуже. Например, поселилась бы молодая пара. Или вообще притон бы какой-нибудь устроили. А так мужик вроде неплохой. Как его там зовут? Иван Васильевич? Нет. Так начальника моего зовут. В общем, неважно. Был я у него один раз. Случайно. Зашел стулья попросить. В день рождения. Наро-о-ду собралось. Неплохо мы тогда погуляли! Так вот, зашел я за стульями, поговорили с ним немного, он поздравил меня с днем рождения. В общем, мужик ничего. Вот только дома у него как-то… как не дома. Так всё ничего. Чистенько. Но холод в квартире, я вам скажу! Не май месяц, конечно, да и батареи у нас чуть теплые, но, если окна хорошо заклеить, жить можно. Я ему ничего не сказал – неудобно. Но он сам заметил и говорит: «Закаляюсь». Да и стула у него только два оказалось. Кстати, мы оба сломали. Стыдно, конечно. Я ему потом почти такие же купил, так что он и не заметил или сделал вид.
Так, я сегодня буду вставать или как?
Конвейер находился в полуподвальном помещении. Узкие окна пропускали мало света, к тому же их закрывали многочисленные трубы вентиляции, в несколько рядов проходившие под потолком. В целом помещение напоминало бункер времен войны. Не знаю, как на самом деле выглядел бункер, но представлял я его себе примерно так. Только потолок в бункере, наверно, пониже.
