Когда мы самых близких из людей,
Своих седых отцов и милых матерей
Словами чествуем, смущаясь, тянем звуки,
Косноязычия испытывая муки.
Как проще было бы в молчании обнять
И целовать стареющие руки.
К себе родное существо прижать
Без всяких слов. И молча поздравлять.
Но представляем это лишь в разлуке…
Не часто вспомнишь, как там мать моя?
Как там отец, о чем его мечтанья?
И только лишь, когда в душе страданье,
Любой из нас в гнездо родное мчится,
Чтоб от судьбы ударов защититься,
Хотя б на миг, себя вдруг ощущая
Ребенком, память детства возвращая…
Было время, было давеча,
Свадьбой сказки все кончалися,
А у нашего (отчество),
Свадьбы только начинаются!
Ты прими, прими, (отчество) – свет,
От народа поздравление.
Ну, теперь уж, без сомнения,
Будешь скоро многодетный дед!
И супругу, вскоре бабушку,
Пусть здоровьем Бог побалует,
Потому что милы детушки
Вскоре внуками пожалуют!
Пусть невестушка красивая
Со свекровью будет милою
И такой же терпеливою,
И от этого, счастливою!
Чтобы тещу обхожденьем взять,
Быть любезным должен (имя) зять.
Пусть всегда будут важны
Зятю тещины блины!
Счастья, радости всем! Пусть
Будет редкой в жизни грусть!
Пусть дуэт ваш сложится,
(фамилия) множатся!
Все в пеленках, ползунках
Обретете счастие,
Пусть прославится в веках
Славная династия!
Зарубежная лирика в переводах автора
Д. Г. Байрон Сегодня мне тридцать, старею
Сегодня мне тридцать, блестит седина…
(Что будет тогда к сорока?
Парик я задумал купить тут на днях…)
Но сердце незрело, парю в облаках,
Лета пролетели, как солнечный май,
И чувство мое не вернется, прощай;
Потрачена жизнь на пустой интерес,
Побед позади, – шумный, сумрачный лес.
Но нет, никогда не падет и слеза,
На сердце мое, ни ночная роса,
Прекрасных вещей мне теперь не познать,
Эмоций любви уже не ощущать,
И грудь не кольнет от страданий с сих пор.
Цветок лишь, порадует грустный мой взор?
Увы! Это все не в моей уже власти, —
Удвоить цветка пожелтевшего сласти.
Не буду, о нет, никогда уж желать я
Тебя, – мой единственный мир и проклятье!
Лишила всего, я – ничто для тебя,
И ты покидаешь меня, не любя:
Уходишь навек, как растаявший миг,
И чувств не осталось, и дум никаких.
Меня осудила, душе моей тесно,
Хотя, небесам лишь о правде известно.
Прощайте все чувства мои и желанья,
И жен, и девиц, да и вдов обаянье,
Вы сделали все из меня дурака, —
Отныне, свершать я не буду греха;
Тебе, мой доверчивый трепетный ум,
Отныне, – запрет на кокетливый шум,
Я, с чести своей полномочья сложу,
И с жадностью дружбу теперь завожу.
Разбил все амбиции, идол пропал,
И Горе, и Радость я в жизни познал;
И эти, последние, дороги мне,
Моим отражением стали в судьбе:
Как Медный, Бэкона монах говорил,
«Проносится Время безудержно мимо»,
Сияние юности, все я сгубил,
И сердце истратил на страсти и рифмы.
Каков же известности нашей венец?
Бумага исчеркана вся письменами:
Взбираюсь на гору, вершина – конец,
И встреч уж не будет там, в тихом тумане.
Кто пишет, героев своих убивает,
Поэт, свою свечку, – с душою сжигает,
И в пыль превращается оригинал,
И – вечности, слепок его, не познал.
Да есть ли надежда? Египта владыка
Хеопс, пирамиду воздвигнул, гордясь,
Но это, – лишь вещь, хоть она и велика,
Истлел он, сам в мумию там превратясь;
