Кровавая пелена заслонила глаза Вайса, пока он, пригнувшись к самой земле, выкашливал свои легкие. Болезнь особо сильно наступала в тот момент, когда старого командира гарнизона настигало волнение. И вот, сейчас момент опять настал.
Стражники расчищали площадь. Все крайне нервничали, капитан стражи Лацетис, ранненный камнем в лицо, с бледными губами орудовал лопатой, пытаясь отскрести разорванную и поджаренную плоть, которой покрылись все каменные плиты Ледяной площади.
Трудно поверить, что пару часов назад месиво кричало, вопило, и вполне себе жило в человеском облике. Еще труднее не думать, о количестве родственников сей абстрактной, мертвой субстанции. Сколько здесь, тысяч пять, шесть? От подобных мыслей Вайсовы легкие начинали изнывать еще сильнее.
Четкое чувство обиды не покидало Вайса. Безусловно, он понимал, отчего король приказал магам ударить по толпе в полную мощь. Три дня до этого именно его ребята смиряли кричащих людей, причем весьма жестко, вот только… Слишком гадливо и мерзко, забрать жизнь за попытку найти горстку зерна на пропитание. Хотя, конечно людям из замка всегда сложнее понять, что такое голод.
Лацетис подошел к согнутому Вайсу и тихо спросил:
– Есть ли приказания из замка?
Вайс чуть разогнулся и ответил:
– Пока нет. С тех пор как король приказал расчистить площадь, ничего не приходило.
– Видимо, магов награждают, – зло прошептал Лацетис. Руки стражника, залитые чужой, запекшейся кровью сжались в кулаки.
– Да. Уничтожить беззащитную толпу нынче сойдет за подвиг, – скривил губы Вайс, – ненавижу магов. Король еще пожалеет, из-за того, что пригрел их на груди.
– Вайс ты же входишь в церковь Последователя? – чуть слышно спросил Лацетис. Он явно не хотел, чтобы остатки стражи слышали этот разговор.
– Нет, не совсем. Я знаком с владыкой Александром.
– И все же. Права Церковь, получается. Не зря Последователь смирил магов, и уничтожил большинство из них, принеся «Великое Опустошение» в Орию. Если нынешнее, измельчавшее поколение смогло забрать жизни тысяч за несколько минут, то что могли Архонты?
– Слава Последователю, что они давно мертвы, – ответил Вайс, глядя на темную громаду королевского замка.
Ледяной замок был построен около ста лет назад, во время правления Айноса I, Ледяного короля. Огромная громада внушительно возвышалась над столицей Алуи, хоть части замка давно заходились в запустении, служа мрачным напоминанием о давно минувших днях. Айнос построил замок в честь основания новой династии и своей победы над бриаранцами в битве за столицу Алуи Крору, вот только Ледяной король как всегда проявил непомерность в желаниях. Огромный, темный замок остался незаполненным, полупустым и полумертвым. Лишь в центре горели несколько огоньков, ведь именно там находились король Коннас I, жена монарха, наследник и, конечно же маги, чье грязное дело сейчас восхвалялось потомками Айноса, пока стражники убирали человеческие ошметки, оставленные чародеями.
– Есть в этом логика, – зло произнес Вайс. – потомкам Ледяного короля нравятся подвиги только такого толка. Еще со времен его сынка.
Но Лацетис уже отошел, лопаткой отдирать опаленное мсяо от каменных плит площади. Шло шестое число месяца Арнэ, начало осени, 578 года от восстания Последователя и начала Великого Опустошения. Спустя всего день король встретил смерть.
7 Арнэ, 578 г. от восстания Последователя.
Тьма. Лишь тьма. Вокруг нет ничего. Четыре года. Тьма. И время, растворенное во тьме. Время, которое трудно понять, посчитать, ведь не видно ни солнца, ни момента, когда день сменяется ночью. Кусок соломы вместо кровати, раз в два дня гнилой хлеб с кружкой горькой воды, холод, никогда не уходивший до конца, проникающий до самых костей. Четыре года. Или может быть даже больше.
Мужчина в небольшой камере сильно поскрежетал зубами. Когда-то эта залихватская привычка крайне радовала солдат, теперь же, лишь вызывала слабое чувство тоски внутри. Даже злость, и та ушла. Если в первый год, видя стражника, принесшего еду и питье, узник придумывал какие-то планы побега, то теперь и мысли, обличенные в слова, не возникали в его голове. Лишь туманные образы. К тому же даже в них не было видно света. Узнику начинало казаться, что он и не видел никогда огненного шара на небе, и жизнь вне тьмы лишь смутная мечта, придуманная чтобы окончательно не раствориться.
Два дня ему не приносли пищу. Странно, ведь обычно седой стражник с оспинами на лице приходил с регулярностью в два дня, что помогало измерять время. Иногда, тюремщик пытался говорить с узником, особо в первый год. Но мужчина не отвечал. Тогда стражник перестал пытаться.
Спустя много месяцев единственнная четкая мысль пронеслась в голове узника:
«Неужели я уже мертв?».
И тихий смешок, хриплый и низкий разнесся по тесной камере.
Сознание узника вновь заполнила темная пустота.
Спустя неясное количество времени, когда мужчина оказался в дреме, вдалеке послышались шаги. Они взволновали узника. Изначально, промелькнула мыль о еде и стражнике, вот только что-то в шагах идущего в сторону камеры смутило. Неясно что. Какое-то непривычное бряцанье.
