© Елена Плюснина, 2017
ISBN 978-5-4485-7917-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Иду в гипермаркете.
Слышу за собой топ-топ-топ-топ… Догадываюсь, мама ведет за руку малыша, а он за ней легким бЕгом притоптывает.
Кто будущим мамам объяснить такие простые вещи: Вы идете, а малыш за вами – бежит.
Наблюдаю за мамой и малышом. Малыш пытается переходить на ходьбу, но мама этого не замечает. Наконец, малыш споткнулся и упал на коленки. Мама подняла его, поставила и, как ни в чем ни бывало, пошла дальше в том же темпе.
А ведь в этом возрасте формируется костная система и излишняя нагрузка – нежелательна…
Мамы, будьте внимательны к своим малышам!
Внуку 3 года. Смотрит в окно – увидел ворону. Полюбовались на неё.
– Бабушка, давай ворону нарисуем.
– Давай.
– У нее черная голова.
Приготовили краски и лист. Бабушка рисует круг черного цвета – это голова. Дает внуку этот круг раскрасить. Дальше черный клюв, крылья и хвост.
– А у нее ноги еще есть, – говорит внук. Рисуем две палочки – ноги.
– А живот у нее серый, надо белой краски взять. Бабушка пририсовала живот. Внук доволен.
– Во! Ворона! – А глазик нарисуем?
– Нарисуем. Какого цвета?
– Давай красного, -предложил внук.
– У вороны не бывает красных глаз.
– Тогда голубого.
– Голубоглазая ворона. Давай.
Внук осторожно дотронулся до головы вороны голубой краской. На черном фоне глаз почти не виден, но внук доволен.
– Все хватит, – говорит внук.
– А может зеленую травку нарисуем?
Внук открывает зеленую краску и с полным знанием дела начинает рисовать вертикальные линии, приговаривая: «Надо побольше нарисовать».
– А может мы и солнышко нарисуем?
– Ты мне нарисуй, а я раскрашу. И лучи я сам нарисую.
Сколько старания, усидчивости, внимания – и вот засияло на небе солнышко.
А может и тучки на небе нарисуем?
Внук уже достал синюю краску. Появилась синяя полоска неба.
– А я крест умею рисовать. И тут же в левом углу на небе появляется синий крестик.
– Ой, смотри у солнышка глазки появились! (Когда мыли кисточку, две голубых капли случайно упали на солнышко) – Ты нарисуй ему ротик, говорит внук.
Вот наше солнышко и заулыбалось.
– Так у нас цветочков на травке нет. Давай красные цветы нарисуем.
– Я не умею.
– А ты нарисуй красные крестики.
Эта идея тоже понравилась. Старательно на каждой травинке нарисовал красный крестик. Бабушка еще добавила лепесточков.
– А что же цветы стоят без желтых серединок?
И серединки внук с удовольствием пририсовал.
Ну вот теперь готово!
Так на экспромте прошел незапланированный урок рисования.
Когда-то очень давно в молодые годы, обучаясь в институте им. Герцена, преподаватели одной из дисциплин, рассказали нам, студентам, что проводился такой эксперимент. Детям полутора-двух лет предлагали выбрать одну из двух картинок. Изображения давались безобразные и красивые. Было установлено, что все дети тянулись к красивым изображениям. Был сделан вывод, что чувство красоты дается человеку с рождения. Каждый человек чувствует, что красиво, а что безобразно. Если же это чувство красоты утратилось, то может быть в социуме, в окружении ребенка что-то было неправильно организовано, раз чувство красоты «потерялось»?
В научных кругах появилось другое убеждение: «Осознание красоты спасет мир». Возможно ли осознание красоты без чувства, без ощущения?
Однажды, занимаясь с внучкой, мы решили нарисовать бабочек. Причем делали это не по какому-то заранее заданному плану, а на экспромте. Я спрашивала, какую ты хочешь выбрать краску? Она выбирала, наносила яркие пятна на половинку листа, затем выбирала другую краску, опять наносила яркие пятна. Затем листок складывался пополам и получался второй такой же отпечаток. Мы считали, что это будут крылья бабочек. Само занятие было привлекательно своей неожиданностью. Мы заранее не знали, что получится. Предполагалось, что во время складывания листа, краски перемешаются и от этого эффект неожиданности возрастёт. Маленьким детям это обычно очень нравится.
Однако на этом занятии, что-то пошло не так, то ли краски не те подбирались, то ли смешение красок не удалось, но бабочки получились не такие красивые и интересные, как хотелось бы. Чтобы не огорчать внучку, мы закончили рисунки, пририсовав туловища и головки. Повесили их, как всегда, на стенку, чтобы потом показать маме.
Но мне не давало покоя смутное ощущение, что нельзя назвать этих бабочек красивыми. Видимо выбор красок отражает внутреннее состояние человека и, может быть, я незаметно оказала влияние на внучкин выбор, а у меня в тот день могло быть не очень хорошее настроение, оно и отразилось.
Потом, когда пришла мама, она, конечно, ничего плохого не сказала про эти рисунки.
Вечером они с дочкой нарисовали еще одну бабочку. Она по цветовому решению была совсем другой – другое настроение передавалось цветом: празднично-радостное. А наши утренние бабочки, если их оценить с точки зрения переданного настроения были какие-то сумбурные, взбудораженные и, конечно, некрасивые, если под красотой понимать нечто благородно-сгармонизированное, ласкающее глаз.
