Швейцария, 1952
Они пришли ночью.
Три человека с длинными палками в руках. Ворвались в дом и сразу набросились на Стефана, не успевшего проснуться. Закричала жена, но ее стукнули по голове, и она затихла.
— Что вам надо? У меня же ничего нет, — испуганно бормотал старик.
Бандиты не обращали на его слова никакого внимания. Сунули ему в рот кляп, скрутили руки проволокой, затолкали в какой-то мешок и быстро потащили во двор, под проливной дождь.
Стефан тщетно пытался освободить руки и ноги, проволока лишь больнее впивалась в кожу. Отчаявшись, старик стал прислушиваться, но ничего, кроме барабанящих по брезенту мешка капель, услышать не смог.
Потом две пары сильных мужских рук бросили его на деревянные доски, и через минуту старик почувствовал, что где-то под ним затарахтел мотор. Брезент намок и стал плохо пропускать воздух. Стефану все труднее становилось дышать. Машина сорвалась с места и, прыгая по ухабам, понеслась в ночную мглу.
Дом разгорелся вскоре после того, как небольшой фургон, в каких фермеры обычно возят в город овощи, скрылся за поворотом. Пожар заметили соседи. Несколько человек выскочили на улицу в одних пижамах и принялись тушить, громко крича и бестолково суетясь.
Потом приехала пожарная бригада и полиция, и через полчаса все было кончено. От дома, правда, остался черный остов, но зато удалось предотвратить распространение огня на соседние здания.
Инспектор Ингмар Шольман был не в лучшем расположении духа, когда приехал на этот чертов пожар. Ужасно, как и всегда в непогоду, разболелась поясница. Да к тому же раскалывалась голова после вчерашнего праздничного обеда в честь дня рождения племянницы, которую он терпеть не мог, но к которой непременно нужно было наведаться, чтобы не нарываться на скандал с супругой.
— Ну что там? — спросил он у помощника, когда тот наконец вылез из развалин и подошел к машине. — Можно ехать или…
— Придется повозиться. — Полицейский развел руками, будто это он был виноват в том, что Шольману не удастся спокойно закончить дежурство, храпя в участке до самого утра. — Два трупа.
— А-а, черт бы их всех побрал. — Шольман с трудом вытащил из машины свое грузное тело и нехотя поплелся в дом, перепрыгивая через лужи и обгоревшие балки перекрытий.
Трупы лежали в спальне — мужчина прямо возле кровати, а женщина у двери.
— Кто они? — Шольман поежился и с тоской вспомнил о фляге коньяка, впопыхах оставленной в участке.
— Хозяева дома. — Помощник вздохнул. — Супруги Стефан и Ирма Норвей… Судя по всему. Очень обгорели, по фотографиям не узнать.
Инспектор поежился, присел на корточки и стал осматривать тело мужчины.
— Соседей допросили?
— Допрашиваем.
— А что пожарники?
Помощник пожал плечами.
— Как всегда… От чего загорелось, можно будет сказать только завтра. Скорее всего, неполадки с отоплением. Из подвала огонь шел.
— Ясно. — Шольман кивнул. — Ну, тут ничего интересного. Оба сгорели заживо. Видишь их позы — как будто боксеры. Трупы так не горят. Если это точно они, даже дело заводить не стоит.
— А если это убийство? Я имею в виду умышленное, — спросил помощник. — Тут ведь первый этаж. Почему через окно не выскочили?
— Какое убийство… — Инспектор сплюнул. — Ну кому нужно убивать простого железнодорожника, да к тому же старика? В общем, разбирайтесь тут, а я поехал в участок.
Дело и вправду оказалось простым, хоть и не очень привычным для городка. Ирму опознали с помощью дантиста. Сохранился рентгеновский снимок ее зубов. Зубной карты ее мужа, правда, не нашли, но по росту и по телосложению — подтвердили соседи — был точно он, и никто больше. Судя по показаниям тех же соседей, а также по рапорту пожарников пожар действительно произошел из-за сбоя в системе отопления. Стефан страдал радикулитом и поэтому старался протопить дом как следует, а старый, еще с прошлого века, котел просто не выдержал сильного давления и раскололся. Супруги наверняка крепко спали и именно поэтому не услышали сильного взрыва.
Жители городка с честью похоронили супружескую чету, посудачили об этом еще два дня и стали постепенно забывать о случившемся. Только начальник железнодорожного перегона, на котором уже сорок лет работал старик Норвей, все беспокоился, кого же он теперь пошлет везти правительственный груз, который пройдет тут через три дня и который вот уже семь лет доверяли возить только старику Стефану…
Этот состав проходил через станцию раз в три месяца. Ровно за полчаса до него шел бронепоезд с военными, а спустя пятнадцать минут — еще один бронепоезд. Что за груз везли в этом поезде, никто никогда не знал.
— Почему новый машинист? — Сопровождающий протянул бумаги начальнику перегона. — Вы должны были сообщить об этом за десять дней до рейса.
— Но дело в том, что старый умер только пять дней назад. Позавчера были похороны. — Начальник побледнел и трясущимися руками попытался всучить бумаги сопровождающему. — Все это было так неожиданно, так неожиданно…
— Вы нарушили инструкцию, — холодно перебил его мужчина в военной форме. — Мы даже не провели с ним собеседование, не выяснили личность. Я вынужден сообщить об этом своему начальству.
