Стояла жара, и для одного из находившихся в комнате было слишком жарко. Тем не менее, думать сейчас о жаре было, наверное, неуместным, несмотря на круглые капли пота, собиравшиеся прямо под его слегка косыми глазами и стекающие затем по щеке. Раздался еле слышный шорох – это он сменил положение на голом табурете, компенсирующим его недостаточный рост. Табурет стоял на полу, выложенном блестящими цветными черепицами, создающими такой рисунок, что стоило ему на него посмотреть даже мельком, как глаза тотчас же ощущали боль. Но здешний хозяин считал это не только естественным, но даже чувствовал удобство в одной из подобных раздражающих ситуациях, которые с некоторых пор наполняли всю жизнь Фарри.
В течение скверного и долгого периода жизни он видел уйму чужаков в неприглядных трущобах, тянущихся вдоль порта Приграничья, и именно такое в основном связано с его ранними воспоминаниями. Однако он не думал, что когда-то ему доведется увидеть подобных незнакомцев в их родной среде, находящихся у себя дома.
«Жарко», – поймал он мысль Тоггора, как всегда так, что едва смог разобраться, не свои ли это собственные чувства, и затем ощутил, что Тоггор раздражен. Его куртка без рукавов потяжелела и сморщилась, когда смукс выбрался наружу и уставился прямо в его косоватые глаза.
– С-с-с, тебе жарко, малыш? – На этот раз он тихонько высказал это вслух, а не передал мысленно. На заметном расстоянии от них поднялся третий находящийся в комнате, вытянув когти своих перепончатых ног, прошлепал по каменным плиткам пола. – Вежливость – это очень хорошо, мои маленькие друзья, но уступите мне привилегию проявить ее. – Желтая перепончатая лапа с полосками на запястье и повыше локтя с потрепанными манжетами цвета закаленного железа протянулась к стене и щелкнула выключателем.
Они не услышали звука ветра, и все же по комнате пронесся легкий мягкий бриз, умеренно теплый для всех присутствующих и по крайней мере более приятный, чем медленное жаркое, беспокоящее тепло. Тот, кто вызвал ветерок, теперь пробирался по дорожке между маленькими и крупными столами – на всех столах возвышались стопки обучающих пленок с записями и пластинами с изображениями, лежащими в коробках. Фарри сделал рефлекторный, но незаметный, как он надеялся, жест, что ему стало легче. Сложенные крылья ниспадали ему на плечи, вытянувшись вниз по спине, так, что их концы волочились по полу, а потом поднялись. Он не стал расправлять крылья полностью – для этого требовалось больше пространства – но по крайней мере сумел их выпрямить.
Высокий старый чужак наблюдал за Фарри почти с нескрываемым интересом. Он смел целую груду коробок с пластинками на пол и уселся на стол, что-то бормоча и потирая колено. Потом он наклонился вперед, положив обе ладони на колени. Фарри не знал, сколько времени закатанин продолжал наследовать этот уровень существования (так они относились к жизни и смерти), но не сомневался, что Великий Истортех Зорор был действительно с незапамятных времен опытным мастером своего дела, поскольку имел огромную коллекцию образцов информации насчет непонятных вещей по всей беспредельной галактике – особенно истории всяких странных рас, которые время от времени появлялись в исследовательских отчетах. Они и в самом деле жили очень долго, эти люди, похожие на ящериц, но даже старейший из них часто заявлял, что он лишь только принялся за свои труды.
– С-с-с, – снова прошипел Зорор. – А сейчас вам бы хотелось, чтобы этот старик в перепонках перешел наконец к делу и рассказал, кто вы такие и откуда сюда прибыли. – Закатанин кивнул так энергично, что его сложенная в складки кожа, покрывающая затылок и плечи, раскрылась как веер, похожий на огромный изукрашенный воротник.
– Вы же знаете, как это нелегко, – продолжал Зорор. – Мы не можем подойти к стопке записей и просто спросить: «Расскажи-ка мне, кто этот – крылатый? С какой планеты и от каких людей он прилетел?» Вот, – он снова протянул руку к громоздким штабелям пленок и бобин лент с записями. – Здесь записи полетов, многих-многих полетов, совершенных в том числе и людьми, которые рассказывают странные истории, порой просто из своего воображения, но иногда те содержат в себе и правду, которая… если бы Всемогущий готов был помочь – то можно было бы проследить все, что творится там, далеко-далеко! – Он поднял руку и показал большой и указательный пальцы. Между ними было расстояние величиной с меньшие когти Тоггора.
– Значит, здесь… ничего нет? – Фарри сдерживал нетерпение все утро, и в это время все, что он мог вспомнить, поедалось всесчитывающим большим компьютером. Его скудный запас информации был считан и записан в качестве смеси все еще сомнительных подробностей.
– Нет, такого я не говорил. Здесь находятся истории таких, как ты. Истории, дошедшие от бардов Лоэля, «вспоминателей» Гарта, «танцоров мыслей» Удольфа. Имей в виду, истории, собранные более чем с сотни планет. Однако… Так уж случилось, что эти истории не имеют конкретных доказательств. Пересказывающие их описывают детали того или иного мира. На самые убедительные из них – истории, пришедшие с Терры…
