© Сизых О.В., 2012
© Издательство «ФЛИНТА», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Исследование современного литературного процесса обнаруживает множество научных подходов, спорящих между собой и взаимодополняющих друг друга. Осознается необходимость выявления закономерностей развития литературы, специфики эстетических систем новых направлений и течений.
В начале 1990-х гг. Н.Л. Лейдерман предлагает новаторскую концепцию постреализма в русской литературе XX века[1]. В 1993 г. Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий публикуют статью «Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме»[2], где теория постреализма подтверждается анализом произведений Л.С. Петрушевской, В.С. Маканина, Ф.Н. Горенштейна, поэзии И.А. Бродского и других авторов.
В 2005 г. выходит монография Н.Л. Лейдермана «Постреализм. Теоретический очерк»[3], где обоснован новый взгляд на проблему взаимоотношений между реализмом и модернизмом, отвергавший устаревшее представление об антагонизме реализма и модернизма, принятое в официальном советском литературоведении.
Н.Л. Лейдерман устанавливает, что у постреализма обнаружились генетические связи с его предшественником – новым творческим методом «неореализмом». В начале XX века, а точнее, после 1907 г., в русской литературе стало зарождаться новое течение, накапливающее опыт синтеза реализма и символизма. Возникновению нового течения предшествовало осознание кризиса реализма и философии позитивизма в 1890-е гг., что привело к появлению и распространению идеалистической концепции искусства. Однако вскоре и символизм обнаружил свою ограниченность и ощутил потребность обратиться к реальной действительности: «…по своим творческим установкам и семантическим интенциям поэтика символизма оказалась малопригодной для освоения этого нового для себя эстетического объекта. Ведь обращение к языку символов с их дематериализующей функцией, когда все «видимое» пренебрежительно воспринимается как кажимость, вело «в пределе» к «дематериализации» образной плоти, а установка на поиск мистических Абсолютов («Мировая музыка», «Вечная Женственность» и т. п.) вела к трансформации искусства в религиозно-теургическое действо»[4].
Одним из первых трансформации символизма и реализма под влиянием зарождающегося авангарда в начале XX века заметил и осмыслил Н.А. Бердяев в статье «Кризис искусства» (1918).
Конец ознакомительного фрагмента.
