У меня всегда как-то многое не получалось, а если что и получалось, то вскоре получаться переставало, потому что я продолжал настойчиво убеждать себя в том, что оно не получается, а оно, получается, особо не собиралось доказывать мне, что это не так.
Я мог бы рассказать историю про с десяток или того больше различных миров, в каждом из которых познакомился с неповторимыми мастерами, правда сами они себя так никогда не называли, но нужно же как-то их назвать. Однако, в этой книге речь пойдет об одном из самых причудливых моих путешествий, которое наверняка сможет перевернуть сознание и человеку, и обезьяне, и цапле – даже если последняя уже висит вверх ногой (одной).
Сейчас я хоть и сказал бы, что всё и все есмь одна веселая, озорная песочница, но в то время ум мой напоминал мягкую игрушку, которую терзали в разные стороны различные непонятности, а то и вовсе – йо-йо. То, что происходило со мной, а главное – как, определенно не вписывается ни в одну из известных историй, и, скорее всего, ни в одну из еще неизвестных.
Никогда еще не было такой подставы, чтобы во сне первым, что я осознал, было ментоловое дуновение в мое лицо. Точнее, это был буквально мятный леденящий шквал:
– Ха-а-а-а, – усиленно выдыхал на меня олень.
– И тебе привет, – жалобно сказал я, приходя в себя. – Можно как-то впредь вот без этого?
– Неужели ты не замечаешь? – объяснял Алик, мое дыхание усиливает уровень твоей осознанности во сне, соответственно и твою способность управлять сном.
– Но я что-то не припоминаю, чтобы в снах часто чем-то управлял, – жаловался я.
– Это потому что сейчас у тебя скорее мастер-классы, чем классы мастера, – заявил он.
– Чего-чего?
– Ха-а-а-а, – сразил меня он снова ментоловым шквалом.
– А, ты имеешь в виду, что я пока типа скорее в автошколе, нежели в свободной езде? – спросил я вдруг.
Олень закивал и добавил, что потому-то все чаще всего и более-менее фиксировано, а не меняется, как семь пятниц на дню в бешеном сновидческом вентиляторе восприятия, что определенная сила создает и держит для меня некоторые сны.
– Собственно, я тебя чего звал, – чавкал он, – приглашаю тебя и всех, кого сам захочешь, на Представление. Приходите, будет очень весело.
– А что это за представление такое? – залюбопытничал я. – И куда, собственно, приходить?
– Увидишь! – весело сказал он. – А приходить сюда, в сновидение. Здесь и будет представление. Раздай, пожалуйста, билеты всем, кому пожелаешь.
– И каким же это образом нам всем прийти в один сон? А билеты-то как раздать?
– Как ты умудряешься задавать столько вопросов от ума даже во сне? – ехидно спросил Алик. – Как вообще сновидческая таможня пропускает твой ум на борт?
После этого вопроса я услышал звук, как в аэропорту. Олень продолжал что-то говорить, но я воспринимал его уже отдаленно, с каким-то эхом. Сам же я переместился в знакомую обстановку какого-то аэропорта. Точно, это Шереметьево-2. На табло вместо множества различных городов была куча строчек с одним лишь пунктом назначения: «Сновидение», аэропорт DRM. А вот времен вылета хоть отбавляй: 01:57, 01:58, 01:59 и т. д. Я стоял у стойки сдачи багажа и обнаружил в своих руках билет, на котором указано время 01:60.
– Ух ты, – восхитился я, – прям как в Гарри Поттере!
Вдруг я увидел самого себя со стороны, сдающим багаж, как все обычные люди.
– Блин, не как в Гарри Поттере.
Но, вау! Было в этом нечто невероятно особенное, что-то делать и находиться в другой точке, откуда смотришь на себя же – единовременно. Теперь я ощущал себя все больше наблюдающим. Я увидел только что озвученные мысли прямо над моей головой и еще кучу всяких размышлений. Они выглядели как дерганые сурикаты, среди которых были и позитивные, и негативные, но все же в целом это были какие-то нервные пираньи, что-то клюющие из пространства над моей макушкой. Там же я лицезрел нечто, что можно описать как плотный конгломерат из вороха бесконечно бегущих строк, которые забегали через макушку в голову сверху вниз, словно через воронку, и не просто забегали, а часть из них я ещё и дословно тут же озвучивал, трепя сотруднице аэропорта нехилую часть из того, что загружалось в черепушку, слово в слово.
– Так вот оно откуда крылатое выражение «нести все, что приходит в голову», – догадался я, увидев сие явление буквально предметно.
– Вы будете сдавать багаж или нет? – с натяжной терпеливостью, спрашивала сотрудница.
– А можно? – спрашивал тот я.
– Это – нельзя! – отвечала она.
Я наблюдал, как в формировании последующих реплик меня того, что сдавал багаж, участвовали бегущие строки, которые образовывались в пространстве над головой сразу же вслед за прозвучавшим вопросом. И все это время в голове и над головой плясали те штуковины, которые я обозначил как дерганые мысли. Описать это явление понятным языком более точно не представлялось возможным.
– Может быть можно что-то придумать? – настаивал тот я.
– Нет, – резко отвечала она.
Тут же увидел бегущую строку с цифрами, загружаемую в голову, и в этот момент тот я достал портмоне и положил тоненькую пачку пятитысячных прямо на стойку. Это было весьма неожиданно. Хотя, пусть и в сновидении, но это же все-таки российский аэропорт.
