В Упорядоченном, где земные астрономы ломают головы над загадками «Большого взрыва», «ложного вакуума» и «инфляционной модели Вселенной», у нашей Земли есть два мира-близнеца. Оба они накрепко связаны с Землей и не могут существовать без нее, как и она без них. Один – что-то вроде вселенской мусорной свалки, куда обрушиваются останки: чудовища, крепости, корабли, даже целые города. Другой – на первый взгляд совсем обычным, «все как у нас», только с чародейством и волшебством. Там есть место эльфам и гоблинам, там есть те, кому ведомо имя бога Хедина – и там тоже идёт война с Хаосом.
Он многолик, у него множество слуг. Он честен – соблазнять слабых лучше всего правдой, примешивая к ней лишь крупицу лжи. Но, подобно тому, как малая щепоть пряностей может совершенно изменить вкус кушанья, так и эта ложь в конце концов делает бессмысленными все дары. Ибо цель Хаоса – вернуть все сущее в изначальное состояние, поглотить Упорядоченное, вновь сделав его своей частью. Не потому, что Хаос «зол» или «кровожаден», нет, просто такова его природа. Камень падает вниз и расшибает чью-то голову не потому, что жаждет крови и убийства, а подчиняясь закону тяготения.
Хаосу неведомы мораль, сострадание или, скажем, злобное наслаждение чьими-то мучениями. Хаос невозможно победить, как нельзя, допустим, «отменить гравитацию» или «сделать несуществующим время». Его, однако, можно и нужно остановить. А в особенности – его слуг. Которые, как правило, как раз и отличаются порой способностью «наслаждаться чужими мучениями». Здесь очень легко перейти границу, сделавшись такими же, как и сами слуги Хаоса. Для некоторых святость дела становится всеобщей индульгенцией, для других – поводом вообще ни за что не браться, дабы «не осквернить изначальную чистоту».
Укоренившись на магическом брате нашей Земли, Хаос тянет руки и к ней самой, тщась разгадать великую, величайшую тайну – что делает Землю именно «закрытой»? Быть может, здесь скрыты какие-то тайные артефакты неведомых божеств, может, самого Творца (слуги Хаоса слишком верят в талисманы и амулеты)? К Земле тянутся жадные руки служителей великого Ничто, и кто встанет на их пути, когда само слово «маг» в нашем мире предано осмеянию?..
Глава 1
Гроза над крепостью
Погоня не отставала. Более того, она неумолимо приближалась. Беглецам не помогли ни хитрые заклятья, отводящие след, ни уход в Междумирье. На этот прыжок маг потратил последние силы. И когда сила окончательно иссякла, беглецов выкинуло в ночь неизвестного мира, на потрескавшиеся от времени камни мостовой, обрамленной гнилыми зубами древних руин. Шарахнулись в темноту вспугнутые птицы.
Маг, обессиленный, упал на колени, обожженные ладони коснулись шершавого, уже утратившего дневное тепло камня. Предводитель воинов метнулся к одному из проломов в крепостной стене. На него дохнул свежий соленый ветер, а под ногами разверзлась пропасть. Он посмотрел в другие провалы – с одной стороны освещенная полной луной тропа круто спускалась к побережью, а с другой – тоже ныряла вниз, а потом взбегала на следующий холм.
Обозрев залитую лунным светом местность, тяжело дыша, предводитель привалился спиной к камням. Пот стекал по лицу, оставляя на скулах влажные линии, попадая в глаза. Но человек не обращал внимания. Его губы беззвучно шептали молитву. Если погоня не последует за ними в этот мир – они спасены, если нет – погибли. Ибо у мага не осталось сил творить колдовство, а вокруг расстилаются безлесные предгорья, неспособные укрыть от врага.
Предводитель невольно встретился взглядом с магом. Тот все так же опирался о землю, уже больше не стараясь сдержать мелкую дрожь. На щеке блеснула слеза, и взгляд, полный безнадежного отчаяния, метнулся к кольцу воинов, туда, где за обнаженными и опущенными в усталости мечами стояли закутанная в белое женщина и мальчик лет семи.
С сухим треском разорвалось небо. Над остовом башни в разрыв мировой ткани клубящимся потоком хлынул черный туман. Красными змеями с шипением заскользили в нем молнии. Воины едва успели поднять мечи, как на них сверху обрушилась конница…
Гарлин омыл ноги в теплых вечерних водах, надел сандалии и сощурился, глядя на море, – закат щедро рассыпал по волнам искрящееся красным золото. Рыбацкая деревенька никийцев утонула в пурпуровых сумерках. Маг здесь задержался дольше, чем рассчитывал – нуждающихся в его услугах врачевателя оказалось много. Но, хвала Хедину, ничего серьезного. Теперь, отягощенный сплетенной из травы сумой, полной рыбы с утреннего улова, он спешил домой. Прошуршала под ногами прибрежная галька, и Гарлин выбрался на тропу. Хорошо утоптанная, она резко вильнула от берега в густые заросли тамариска. И затем, вырвавшись на свободу, взметнулась по холму вверх, теряясь среди предгорий. Алый диск солнца окончательно скрылся из виду. Но на смену ему в небе уже давно разливала белый свет луна. Сумерки приобрели привычный синеватый цвет.
До дома мага было не меньше часа пути. Но он не спешил. Гарлин любил это время. Когда горы отдавали последнее дневное тепло вместе с ароматом сухих трав, когда ярким светом вспыхивали первые звезды дальних миров, когда с высоты можно было смотреть на лунную дорогу, уводящую куда-то далеко-далеко за горизонт. Он задумчиво усмехнулся. Наверное, любовь к звездам передалась ему от эльфийских предков по линии матери. Но что, интересно, сказали бы они о его любви к горам? Что он уподобился гномам или гоблинам? Особенно гоблинам… Но, как ни странно, последнее время Гарлину встречались исключительно цивилизованные гоблины – не те дикари, готовые перегрызть любому глотку, о которых он читал в книгах.
