Это был разгром. Полный и окончательный разгром. А ведь казалось… Сам император Теодор Второй возглавил войско. Впервые рядом с боевыми легионами, поредевшими и потерявшими тот знаменитый торингский боевой дух, встали «природные». Гвардия императора, составленная из обедневших нобилей, славная своими жесточайшими понятиями чести и долга… Она и сейчас держалась лучше других. «Серебряный» легион, должный вообще-то служить охраной не родившемуся ещё наследнику, зацепился за Груди Вилланки – два больших, пологих склона на вершинах которых какой-то шутник, бог или человек, водрузил два одинаковых, круглых камня. Вот и вышли – Груди… Зацепившись за эти Груди, легион давно уже не достигавший своей обычной численности – шестидесяти одной сотни воинов, сражался уже три полных вигилии. И как сражался! Их совсем мало осталось там – живых и способных держать в руках оружие, вагенбург переполнен был раненными… По колено в своей и чужой крови, оскальзываясь на горах трупов, они стояли. Их не сбила бешеная атака трёх базиликанских арифм. Их не выжгла проклятая магия, и решившая, по сути, исход всей битвы… Но Теодор, пусть и молод был, кое-что понимал в военном деле. Понимал и то, что, несмотря на всё мужество и мастерство «Серебряных» и тех немногих отрядов регулярных войск и вилланского ополчения, что ещё сражались, единственное, что он может – воспользоваться этим мужеством, как прикрытием для отступления. Слева, в двух милях отсюда – Сальм, большой и красивый торговый город с высокими и крепкими стенами. Его город. Справа – густой и непроходимый лес, разумеется – Тёмный. Через него идёт дорога на Торгард… Его столицу.
Можно запереться в Сальме и надеяться на чудо или попытаться в третий раз за год заключить с базиликанцами перемирие. Всё равно – будет нарушено. Можно попробовать отступить на Торгард, там в пятый раз собрать войско… Вот только костяка для него больше нет. Костяк – гвардия, а также кадровые – «Чёрные» и «Белые» легионы и рыцарские копья полегли в битвах за Фронтир и здесь, под Сальмом. Из всего войска остались у него один гвардейский легион – «Золотой», он же личная гвардия императора, да тысяча гардарских дружинников жены, урождённой княжны рода Медведя. И двенадцать тысяч виллан Данарии и Фронтира, пришедших перед боем, толком не вооружённых и даже не умевших пользоваться тем немногим оружием, что всё же имелось в их распоряжении. Пришлось вновь разбавлять кадровые части, ставить хотя бы на сотни и тысячи проверенных воинов из «чёрных»… Два гвардейских легиона не тронутыми остались и один из них, «Серебряных», он разменял на эти вот две вигилии размышления.
Ничто не бывает вечным, и оборона рухнула. Последняя «чёрная» корунела, ещё держащая строй, героическая «чёрная» из Пятого Ассанского легиона, когда-то оборонившего Торгард от нашествия норлингов, сломала строй и бросилась бежать. Их не в чем было упрекнуть. Под градом огненных стрел они простояли почти час. Но «Серебряные» остались совсем одни и тут же были атакованы с трёх сторон. Там уже истребление началось, честный же бой закончился.
Теодор, не скрывая тревоги, обернулся на вагенбург. Сейчас, именно сейчас надо было уходить, но – никак. Не время, так уж сложилось. Его жена, императрица Ольха находившаяся на восьмом месяце беременности, увязалась за ним на битву и вот ведь неудача, вознамерилась рожать. Рождение императорского наследника, – процедура полная своих условностей и традиций, происходила вот так – в чистом поле, на грязных шкурах… Кошмар для привыкших к иному вельмож!
– Что там? – впервые за час, наверное, разомкнул император уста.
Новый гонец, шестой за это время, бледный и восторженный, звонко доложил:
– Мальчик, Ваше Императорское Величество! Сын!
– Наследник, – император даже в свой чёрный час не мог скрыть той гордости, которую испытывает любой мужчина, обретя наконец наследника. – Здоров?
– Сразу заорал, – подтвердил гонец. – Сильный и крепкий мальчик!
Император кивнул, потом повернулся к двум коннетаблям, ещё живым, но уже бесполезным – войска для них не оставалось. Ну а раз некем было командовать, оставалось вот так, терпеливо стоять подле владыки, ожидая его последнюю для них, так виделось, волю.
– Трубить отход, – отдал император давно ожидаемый приказ. – Гонца к «Серебряным», держаться до конца! Отход будет прикрывать…
Он замер, задумавшись, и никто не осмелился ему напомнить, что время вытекает быстрее, чем вода из решета. Решение – приговор, единственно возможный. Осталось лишь два отряда, способных прикрыть отход, сохранивших строй, порядок и командиров: последняя стоящая часть торингской армии, «Золотые» гвардейцы и двенадцатитысячный отряд ополчения. Понятно ведь, кого менее жалко?
