Шершавый асфальт, как огромный кошачий язык, отражал свет луны и дорога становилась еще более выразительной, пыль обочин и мрачные силуэты деревьев вокруг. Я посмотрел на нее, потом на спидометр. Выжимая почти 100 км в час колеса уносили меня и ее спящее тело в новый город в новую жизнь. Старенькая «24я Волга» ярко-бирюзово-синего цвета держала темп и наши моторы бились в такт. Мы бежали от старой жизни, от нищеты и разрухи, от братоубийственной грязной гражданской войны. У всех свои причины и каждый имеет право делать свой выбор. Я сделал свой выбор – не становиться пешкой на шахматную доску в чьем-то сценарии.
Меня не покидали шальные панические мысли о смерти на скорости и чувство отчужденности от происходящего вокруг. Сейчас есть только я и она, эта дорога и луна, все остальное иллюзия и ничто.
Забыл представить тебе, мою спутницу ее зовут Алиса, ей 24, в последних своих записях дневника я был один, теперь появилась она и дополнила ее. Алиса учится в институте и пишет картины, это ее любимое и основное занятие, создавать картины – плоды своего сознания. Брюнетка с обычной внешностью и необычными глазами каре-зеленого цвета. Однажды наши глаза встретились и больше никогда не расставались. Что же касается меня, то я такой же как и ты 25-летний прожигатель жизни, посвятивший себя сфере общепита. Возможно, мы даже уже встречались в ресторанах или барах. Ты приходил ко мне, что бы убить тоску и назвать это радостью, и я с радостью тебе помогал фразой: «Ну что, может еще?».
Мы уезжали с Алисой от проблем на полуостров, и эта Волга была нашей лодкой в океане событий. Амфетамины, портреты Lana Del Ray, несколько пятитысячных рублевых купюр, 200 гривен, паспорта, две большие сумки вещей, ноутбук, смартфоны, магнитофон, диски 2Pac, несколько книг, тетрадь рецептов, Nicon D90.
Мы ехали третий день практически без остановок, допинг мне не давал спать, моё сознательное «я» будто сёрфер на радио-волне KissFM. Алиса проснулась под утро.
– Сколько еще нам осталось ехать? – спросила она.
– Доброе утро! Мы 5 минут назад проехали Бахчисарай. Как спалось? – ответил я, хотя какое на хуй утро, лучи солнца только показались из-за горизонта. Мутняк бессонного сознания искажает время.
– Нормально. – ответила она – то, что мы проехали Бахчисарай мне ни о чем не говорит, я спроси…
– Бля кароче, мы уже подъезжаем к городу. Хочешь поесть? Я знаю, где есть крутая самса.
– Самса-а-а? Хм, давай попробуем, это что? наверное рыба?
– Ну почти- ухмыльнулся я. -Переключив радио на мр3.
Мы остановились около кафе на обочине, сонный неразговорчивый татарин достал две самсы из тандырской печи и сделал кофе с молоком из автомата, я взял себе газировку две бутыли по литру. Эфедрин ебошил и еда мне просто не лезла. Я смотрел, с каким аппетитом Алиса жует и немного завидовал, она была серьезной. Наши перемены она воспринимала стойко, без страха и переживаний о будущем, как воин перед боем, будь что будет. Я буду любить ее всю жизнь, подумал я. Пока она ела, я рассказывал какой-то несвязный бред о всеобщем сознании и о том, что мы обладаем единым вселенским разумом, нужно лишь настроить волну, поток мыслей может изменить всю жизнь. Не знаю, что она думала об этом, но она умела слушать. Это талант, которым обладает далеко не каждый человек, она была бы отличным психологом. Я закурил и замолчал, в машине играл трек Kendrick Lamar «Maad city», пожалуй, это его лучший альбом.
Солнце было высоко в небе, объездная дорога была наполнена потоком машин, солнечные блики от окон домов, эффект очков поларойд придавал им мягкие цвета, Алиса надела свои красные очки закурив какой-то суперслим.
– Севастополь привет, вот мы и приехали! – сказал я и прибавил звук…
…Крик чаек и шум прибоя первое, что я услышал этим утром, «Какого хуя тут происходит?» подумал я. Открыв глаза мне представился безлюдный песчаный пляж Черного моря, на мне одета рубашка из хлопка бледно-розового цвета и красные шорты из синтетики, рядом валяются Ray Ban-овские черные очки, пустые банки из под эля, наполовину закопанный пластиковый стакан с остатками пива и песка. «Как меня сюда занесло?» назойливо кружила мысль. «Как же гудит голова, блядь каждый раз одно и тоже».
– Нужно похмелиться срочно. – охрипшим голосом сказал я вслух.
Перемещая свое скрипящее тело как мешок с костями, вдоль трассы мимо несущихся машин. Муравейник просыпается. «Какой же гандон придумал этот закон» бормотал я на входе в придорожный магазин.
– Девушка дайте два ягуара и синий винстон. – сказал я в надежде на лучшее.
– Алкоголь продается после 10ти. – заученно ответила молодая некрасивая продавщица.
– И это охуительно – пробормотал я и сказал – Тогда давай один безалкогольный и сигареты.
– а 18 лет есть? – продолжала она уничтожая мои надежды на лучшие.
Я посмотрел в отражение холодильника, в нем был худой не бритый мужик с опухшим лицом и синяками под глазами как у зомби, потом посмотрел на нее поглощая в себе маты и все что было на грани сказанного. Но сжав зубы сдержался и сказал:
