Оно очень старательно трудилось над… впрочем, Оно не знало над, чем именно. Сегодня, это называется вами миром, а Оно Богом, но тогда Оно не было богом, ибо не было еще тех для кого должно было быть. Оно было простым тружеником, узником своей сущности. И длилось это не семь дней… уже потому, что Оно не знало, что есть день, число, время. Оно трудилось, и секунда была вечностью, и вечность была ничем. И так было бы всегда, но божественность, мать всего веселого и легкого, решила сыграть с ним шутку, с этим олицетворением всего серьезного…
…Проказник Гипноз набросил на него свое покрывало… и порядок вещей, оказавшийся предоставленный самому себе, своим хаотичным бегом разрушил монолит совершенства. Он упал с высоты своей цены, расколовшись на мириады осколков…
…Когда Гипноз ушел, проснулся уже Бог, ибо работа была завершена: был мир, была невозможность и устойчивость нестабильности… все это было теперь.
И было страшно божественности – ибо не было в нем совершенства целостности. И не было в Создателе божественности, что-то больше от каменотеса угадывалось в нем, ибо форму следовало воссоздавать ему теперь, по образцу и подобию утраченной целостности. И смехом преодолевала божественность страх свой. «Вечно будешь ты теперь собирать осколки самого себя, чтобы найти себя. Мы дали тебе возможность бытия, а ты сотворил невозможность самого себя. Иди же и собирай камни теперь, будешь ты Гефестом по камням». И грохот смеха сотрясал все кругом, его раскаты вспугнули Мысль, встрепенулась, проснулась она и Бог, заметив и пленив, создал дубликат возможности. Подобных себе создал он, сущностью их, сделав собирание осколков. И умолкла божественность, и опять страшно стало ей. «Если я и каменотес, то те, кого создал я, будут возницами ошибки моей, они помогут мне искупить вину мою. Они соберут все обломки и принесут их в Дом Вечности. И буду собирать я камни их и стану богом для всех вас».
Хохот бы ему ответом, – божественность подарила ему время и вскоре бог… умер… но те, кто нес уже камни не знают об этом. И несут они ношу свою, а боги все так же смеются…
Есть большая и трудная Дорога, скрытая от ока повседневности, ускользающая от поверхностно – обоснованного взора, но зримая оком Вечности. Змеею вьется она среди горных круч, идя по ней никогда не знаешь, что ожидает тебя. Пропасти, окружающие тебя так глубоки, что, когда вглядываешься в них, начинает казаться, что бездна рассматривает тебя и иногда можно часами (веками?) стоять на обрыве и смотреть в лицо вечности, непознаваемости, невозможности, незнанию, бесконечности, сомнению…
Нет ни одного путника, рассказ которого был бы похож на рассказ другого, и от этого многим кажется, что много дорог… но все это от того, что всякий, кто идет близорук. И в однообразии увиденного научились они видеть отличие и многогранность – воистину навык присущий лишь близоруким.
Путь тяжел и потому не поднимают они головы и нет вины их в этом. Легок он только в начале, когда не знаешь о нем, там, в Долине Неведения, счастья и осознанного забвения. Там, ты идешь по ровной красивой поверхности жизни, посылающей тебе прохладу искренности, уверенность постоянства, спокойствие отсутствия трудностей, легкость естественной тяжести. Потом… тебе дают понять, что началась Она, и мигом все меняется: из путешественника и исследователя в трудягу превращаешься ты, ибо ты уже на Пути, Дорога хозяин тебе теперь. Все, что было, отделяется стеной «несерьезно» и вернуться уже нельзя – Она затягивает тебя, влечет, заставляя вечно спешить в никуда. Ты пропитываешься духом противности отступлению, она хочет быть богом твоей судьбы, ее изгибы и есть теперь твоя судьба. И вместе с тем, Она обманывает тебя, доказывая свою новизну и неповторимость именно для тебя… – клише всего того, что было и будет… Она говорит с тобой то голосами твоих попутчиков, то голосами тех, кто был здесь и уже оставил свой выдающийся след на ней; Дорога всегда говорит с тобой лишь голосами тех, кто не смог от нее отказаться; голос тех, кто выбрал свой путь никогда не звучит в устах ее. Пока молод ты, многое слышится тебе, но не многое можешь услышать ты, все зависит от того, как и зачем идешь ты. Если мало камней у тебя и взор твой не прикован к башмакам твоим, то повесть о духовных ценностях, наверняка для тебя. Если же верблюдом стал ты и, как большинство, не мыслишь себя без серьезных камней, то о долге и обязанностях слышишь ты песнь, чтобы ни говорили тебе. Если же ноша режет крылья тебе, то тишина одинокого режет слух твой, ибо не придуман еще язык для того, кто желает летать.
…Тысячи песен поет Дорога, тысяче душ и все они логичны до абсурдности, и абсурдны до логичности…
Если же рожден ты для своего пути, то будь осторожен, когда поймешь это. Когда увидишь, что камни, которыми нагружен, мешают тебе дышать, не выбрасывай их прилюдно. Они закидают тебя твоими же камнями, то, что сделал ты, слабоумием называют они. Давно уже созданы ими органы и институты, которые карают, как за кражу чужих камней, так и за отказ от своих собственных, ибо отказаться значит уничтожить ценность их, общественную ценность, а это преступление.
