Космос. Романтика, далёкая для людей сугубо наземных и близкая для людей надземных, бороздящих, так сказать, просторы мирового пространства. Для меня он перестал быть хоть сколько-то романтичным вскоре после начала очередного эксперимента, но давайте обо всём по порядку.
Я работаю охранником научного персонала, изучающего на орбите внеземные, так сказать, формы жизни, зачастую созданные самим персоналом в модулях парящей на орбите Луны станции. Кто-то может спросить, зачем, мол, в кругу космонавтов ещё и охрана? От кого защищаться? Отвечу прямо: штат в три единицы охранников был введён помимо четырнадцати учёных мужей сразу после инцидента с малость обезумевшим самцом шимпанзе, которому явно не понравилось то, что с ним делали или пытались сделать. В общем, обезьяна сломала руку и три ребра одному научному сотруднику, откусила ухо другому и навела страшных кавардак в исследовательском модуле. Отныне каждый визит в исследовательскую часть обязан проходить в сопровождении минимум одного охранника, вооружённого пневматическим пистолетом 45 калибра с резиновыми пулями, не способными ни при каких обстоятельствах пробить никакую из поверхностей модуля, но вполне способными причинить неслабый болевой шок кому угодно.
Всё началось с партии из трёх японских макак, на мой сугубо ненаучный взгляд непонятно зачем доставленных с родной Земли. Точнее, началось всё намного раньше, а макаки послужили не столько причиной, сколько весомым поводом, спусковым крючком к описанным ниже событиям.
А вот если рассказать о самом начале, всё выглядело примерно так: вскоре после прилёта нашей вахты (в которой прибыли, собственно, я, Серёга и начальник смены Гоблин) на станцию прилетел следующий транспорт, который привёз прелестнейшую барышню по имени Анастасия свет Андреевна, синеглазая племянница заведующего всем здешним миром Артёма Николаевича Курагина, за глаза прозванного Мичуриным.
Опуская романтические и не очень подробности, вскоре у нас закрутился тайный роман. Тайных исключительно для местных, так как система видеонаблюдения была подконтрольна исключительно персоналу ЦУП-а и никому более. Самая же страшная тайна особо бережно хранилась от Мичурина, который, ввиду полугодовой продолжительности вахты, мог ничтоже сумняшеся стереть в порошок любого, кто чем-то его на то спровоцирует.
Ах да, совсем забыл сказать. Проблема гравитации на станции решилась классическим образом: станция имела тороидальную форму и постоянно вращалась вокруг своей оси. Без этой гравитации иные нюансы были бы весьма затруднены, а так мы могли гулять, держась за ручку, если Настасье выпадала смена обслуживать исследовательские модули, а мне, соответственно, её караулить. Серёга ввиду своей окольцованности интереса к моим похождениям не проявил, Гоблин же прикрывал меня за некоторую мзду в виде пропорционально растущего количества пива, которое я обязался купить ему сразу по возвращении. Мичурин, конечно, вскоре заподозрил о начале отношений любимой племянницы с кем-то из местных (из семнадцати человек дам было всего три, две из них замужние), но, не обладая и толикой детективных способностей, в итоге лишь пыхтел, грозился и продолжал работать.
Станция имела вид не полностью замкнутого тора, а скорее двух встречно направленных букв С, соединённых центральной перемычкой. Сделано это было для того, чтобы исследовательские модули не имели общих коридоров с модулями рабочими. Центральная перемычка была, по сути, вытянутой рамой, внутри которой силой включаемых последовательно электромагнитов перемещалась пассажирская капсула. Нюансов не знаю, но нам было настрого запрещено перемещение в этой капсуле с чем-то металлическим, потому что это вроде как логарифмически увеличивало энергию перемещения капсулы.
