Ровно в 6.30 в мозгу Дениса Ивановича Ухова раздался жуткий зудящий звук. Наверно, такой звук издала бы газонокосилка, если бы кто-то вздумал косить ранним утром газон под окном спальни. Для общей побудки работников второй временной смены специально был выбран невыносимо противный сигнал: от него любая «сова» пулей вылетала из-под одеяла, даже не задумываясь о возможности задержаться в постели хоть на секунду. Только тогда прекращалась тошнотворная вибрация в мозжечке.
Вот и Денис Иванович, несмотря на то, что вчера засиделся до второго предупреждения, вскочил, как всегда, не помня себя. Он пошатнулся, стремясь восстановить нарушенное прыжком равновесие, и попал ногами в шлепанцы, уже включенные машиной в момент его пробуждения на подогрев. Шлепанцы приятно ласкали ноги, несмотря на то, что в комнате еще сохранялась бодрящая температура, рекомендованная для сна в это время года.
Стоило принять вертикальное положение, и приятный мужской баритон, знакомый до тошноты, стал зачитывать, что произошло за то время, что Денис Иванович спал, и был избавлен от необходимости слушать русскую версию «WorldNews». Денис Иванович знал наизусть, в каком месте голос в голове начнет восторженно подсюсюкивать, в каком патетически возвысится, в каком от волнения перестанет выговаривать букву «р».
Ничего нового из новостей Денис Иванович не узнал. Объединенные миры жили своей повседневной жизнью. На границе между Еврозоной и Магрибом около двухсот нелегальных иммигрантов погибли при попытке преодолеть ультразвуковую завесу, в Зимбабве спецгруппа Африканского корпуса антитеррора вновь безуспешно пыталась поймать главу «Черных львов». На МКС вышел из строя тринадцатый модуль второго электронного центра и двадцать один миллион потребителей восьмого региона в Центральной Азии лишились своего ежемесячного кредита.
«А в остальном, прекрасная маркиза…» – стало всплывать что-то дикое в памяти Дениса Ивановича, но утренние новости зазвучали громче, и странные слова, так и не оформившись, упали обратно в подсознание. В последнее время такие странности стали происходить с Денисом Ивановичем все чаще, и он уже всерьез подумывал, не посетить ли ему передвижную станцию психокоррекции, которая появилась недавно в их промышленной зоне.
Усилившись, голос диктора стал слегка дребезжать, эхом перекатываясь внутри черепной коробки. Запломбированный в зуб приемник был старый, и на повышенной громкости шло искажение высоких частот. Это было довольно неприятно, но денег на новый радиоимплантант у Дениса Ивановича не было, а бесплатно, в связи с последними поправками в Глобальный Имплантационный Кодекс, теперь вживляли только идентификационный чип новорожденным. Не то что в седьмом году – по домам ходили, уговаривали даром взять. Тогда почти всем вставили аудиочип – для предупреждения о террористической атаке.
Но голос в голове усилился еще немного, и мысли, как-то само собой, стали более прозаическими. Вытащив из одеяла микроаккумулятор и воткнув его на подзарядку, Денис Иванович направился по коридору к единственному на все шесть жилых ячеек туалету.
В это общежитие его выселили из двухкомнатной квартиры в Печатниках еще в 2025-м за долги по квартплате. Тогда, во время Февральского кризиса, без вести пропал сын, а затем, чтобы хоть как-то прокормиться, уехала на заработки в Турцию дочь – и тоже исчезла без следа. (Что, в общем-то, и не странно, если учесть, какой бардак царил в Азии после взрыва на Храмовой горе.) Денис Иванович запил, и через полгода оказался здесь, в рабочей общаге на самой границе восточной промзоны…
Неприятные мысли прервал, как это часто бывало в последнее время, неожиданно острый позыв по большой нужде. Хорошо, что туалет был свободен – одни соседи поднялись раньше, в первую смену, другие еще спали до начала третьей. Рациональное размещение обитателей ячеек стало частью программы по амортизации трудовых ресурсов три года назад.
В ватерклозете было чисто, пахло озоном, тускло светилась под потолком синяя лампочка в граненом колпаке. Словом – больше походило на медицинский кабинет. Денис Иванович запер дверь, и на сером пластике снаружи засветилась надпись «OFF», а внутри замерцал маленький зеленый монитор, по которому побежали буквы и цифры, имеющие непосредственное отношение к Денису Ивановичу. Сев на стульчак, Денис Иванович сунул растопыренные пальцы в прорезь справа от себя, и увидал, как сверху и снизу по ладони пробежал багровый луч сканера, снимая отпечатки и убивая бактерий, затем в палец кольнуло – машина взяла ежедневную пробу крови. Как только Денис Иванович поднялся, в щели под экраном щелкнуло, и ему в руку упал неровно срезанный талончик с бледно пропечатанным штрих-кодом и надписью: «Практически здоров. До работы допущен».
Под звуки бравурной мелодии, извергаемой в мозг чипом, Денис Иванович прибрал за собой в туалете. Только тогда автоматический замок открылся, и он смог выйти в коридор, где уже топтался сосед из седьмой ячейки.
