Прага-Троя1, Чехия,
Декабрь 2018 года
Марина Вербицкая страстно желала оказаться где угодно, но только не здесь. Она ехала на заднем сиденье такси, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Коснулась чёрных шёлковых лент узорчатой маски, лежащей на коленях. Всего час отделял её от начала Сатурналий – праздника, посвящённого древнеримскому богу земледелия.
О том, что будет на мероприятии, знали только приглашённые. Те, кто получил узкий конверт с золотистыми витиеватыми буквами на карточке внутри и звонок с озвученным кодовым словом. Приглашение лежало рядом в сумке, а слово до сих пор эхом звучало в ушах. Messis. Урожай.
Жатва.
Зажмурившись на мгновение, Марина открыла глаза. Достав зеркало из сумки, поднесла его к лицу и всмотрелась в неровно, впопыхах, накрашенные ресницы и подрагивающие губы, покрытые тонким слоем блеска. Кого она надеется впечатлить? Если это не типичная снобская вечеринка, то её дела плохи. Даже маска не спасёт от тревоги, скрытой за кодовым словом. Не спасёт от того, с чем предстояло встретиться…
Всего лишь мгновение. Его хватит, чтобы завязать ленты маски на затылке и протянуть руку услужливому швейцару.
Разрешив себе помочь, она аккуратно вышла из машины и огляделась.
Шёл мокрый снег, и сквозь белёсую пелену едва можно было разглядеть высокие шпили собора Святого Вита, красные черепичные крыши, потемневшие от сырости стены старинных домов, исчезающую в тумане Влтаву. Вдалеке виднелись неясные тени людей, которые скользили по сырым улицам, и шелест их шагов смешивался с перестуком талой воды. Никто не обращал ни малейшего внимания на Марину, и она немного успокоилась. Придерживая подол чёрного платья, подхватила сумку и шагнула в распахнутые перед ней тяжёлые дубовые ворота.
Штаб-квартиру Братства, названного «I Sette Fratelli di Tutte le Cose»2. Сокращённо – ISF («семеро братьев»), возглавлял Драгомир Новак – от его имени пришло приглашение на Сатурналии. Двухэтажный прямоугольный особняк выглядел мирным убежищем, с его белёными каменными стенами, маленькими квадратными окнами и красной черепичной крышей. Марина вспомнила, как читала в интернете, что именно здесь располагались жилые комнаты и офисы Братства – дом в Праге-Трое являлся штаб-квартирой, помимо которой существовали ещё частная психиатрическая клиника, онкологический центр и хоспис.
Именно здесь на мать Марины снизошло озарение. Именно здесь та отреклась от православной веры и посвятила себя старинным культам, сулящим ей исцеление. Именно здесь она умерла, вдали от родины.
За воротами тянулась аккуратная каменистая дорожка, пройтись по которой услужливо предлагал швейцар в синей униформе. Марина отвергла его руку и с тревогой уставилась на территорию ISF. Меньше всего ей хотелось находиться здесь. И Братство знало об этом – именно в его пользу мать Марины завещала двадцать четыре миллиона рублей. Пятидесятидевятилетняя женщина была в здравом уме и трезвой памяти, составляя завещание, которое Марина тщетно пыталась оспорить в суде, но тот отклонил заявление, сославшись на международные договоры между Россией и Чехией. В переписке с Братством ей приходилось читать наполненные любезными и витиеватыми фразами ответы, ничуть не отличающиеся от их напыщенных постов в социальных сетях. Марина Викторовна хочет посетить места, где её почтенная мать провела последние дни? Пройтись по коридорам клиники и посмотреть условия содержания пациентов? Заглянуть в онкоцентр? Или начать с визита в посольство, чтобы пообщаться с назначенным им судебным комиссаром – нотариусом? Конечно же, члены ISF будут рады помочь ей с тем же великодушием, которым славились античные боги.
Марина не сомневалась, что основатель Братства имел какие-то определённые отношения с её тщеславной матерью, имевшей две квартиры в Санкт-Петербурге. Иначе зачем той понадобилось срочно продавать недвижимость и переезжать в Чехию? Да и кто так скоро помог ей с визой и биометрической картой? На каких основаниях? Не дождавшись ответа от Министерства юстиции и российского посольства в Праге, Марина совершенно растерялась. И когда, спустя два месяца после известия о смерти матери, пришло приглашение на Сатурналии, отпечатанное на дизайнерской бумаге Tervakoski, Марина долго не раздумывала. Уже имея на руках билет в Прагу, она получила письмо на электронную почту:
«Vaše matka nikdy neměla rakovinu. K tomu se připojil jeden z našich mužů. Věděla, co ji čeká. Čekala na to. Přijďte k nám. Společně najdeme nesporné důkazy pro nové soudní spory3».
