Глава 1. Гул на проспекте
– Ууу – гудит Московский проспект. Шумят автомобили и автобусы. Уверенный транспортный поток нарастает в конце дня в обе стороны: и к центру Санкт-Петербурга, и в сторону выезда из северной столицы. Сгущаются вечерние сумерки, холодное зимнее солнце прячется за кромкой горизонта. Свет фонарей отражается от стекла в окнах домов и в витринах. Вблизи автобусной остановки галдит кучка взъерошенных школьников с увесистыми рюкзаками. Серьезная женщина средних лет громко говорит по телефону. Тысячи звуков сливаются в один безликий гул, пронзающий вязкий ноябрьский воздух, пахнущий дымом и свежестью с залива.
– Ууу – тянет гулкий звук Сержант Шорох, поднимаясь из метро на улицу. Но его шалость остается никем не замеченной, ведь этот звук не отличим от шума оживленного проспекта.
Его неприметная коричневая куртка с капюшоном скрывает облик героя от пестрых горожан культурной столицы. Уверенным шагом Сержант движется по проспекту к длинным домам, построенным в прошлом веке, Мансарды в них на верхнем этаже отличаются окнами в пол. По задумке архитектора в них должны были находиться мастерские художников. Серая пыль с дороги тщательно скрывает всё, что происходит за этими огромными окнами.
«В этом городе стало слишком много людей, – с горечью думает Сержант. – Все куда-то спешат. Чего-то ждут, толкутся. Стоят в очередях. Стоят в пробках. Вечно ждут чего-то и ждут друг друга. Ждут чего-то хоть сколько-нибудь интересного, а затем налетают на это, как чайки на заливе».
В своих странных тяжелых мыслях Сержант Шорох поднимается на верхний этаж дома и открывает дверь одной из мансард.
Ему навстречу выходит Буран. Пёс медленно и с чувством собственного достоинства виляет хвостом, приветствуя старого знакомого. В углу мансарды у большого окна на диване сидит Миротворец. Он поднимает глаза, спрятанные за узкими очками, от монитора ноутбука и приветствует Сержанта Шороха лишь кивком головы.
Сержант с недоумением осматривает пустую комнату:
– Привет, а где все?
– Ты что, не читаешь общий чат? – отвечает вопросом на вопрос Миротворец, снова опуская глаза в монитор.
Сержант Шорох отрицательно качает головой. Миротворец хоть и не смотрит, но предугадывает его ответ:
– Остальные написали, что опаздывают. Шпилька стоит в очереди в гардероб в спортивном центре, не смогла сходу забрать вещи после соревнований ватерполистов. Ледокол застрял в пункте выдачи товаров. К нему новые запчасти из интернет-магазина приехали. Оказалось, что он далеко не один, кто этой доставкой пользуется. Чисточел – в пробке на своём электромобиле. А Метатель, это самое смешное, пошёл в поликлинику на диспансеризацию. Здоровье у него отменное ещё со времен подготовки в КГБ, а здравоохранение у нас современное. Но не всё так просто, он уже четыре часа там.
– Ну, вот те на, что за несерьёзный подход к общему делу, – говорит Шорох и присаживается на удобное кресло рядом.
– Сам-то тоже опоздал на десять минут, – резонно замечает Миротворец.
– Да, я-то так, в метро толпился, там у турникетов очереди, да и на эскалаторах тоже много людей. А может дело не в очередях, а в приоритетах? – вдруг спросил Шорох как будто в пустоту. – Злодеев настоящих нет. И Коллектив героев сразу никому не важен. Можно опаздывать.
Миротворец делает вид, что его не слышит, и не поднимает взгляд от экрана, на который поступает данные с орбитальной станции. Буран грустно смотрит на Сержанта своими собачьими понимающими глазами.
– Вот именно, вууу! – тихо подвывает Шорох по-собачьи, проваливается в кресло поглубже и достает из кармана смартфон. – Тогда будем ждать.
Буран презрительно фыркает, не оценив вой Сержанта, и подходит к высокому окну. Кажется, пёс один понимает, что такое ждать по-настоящему, а не как люди, вечно смотрящие в экран смартфона.
Глава 2. Подозрительный в очереди
Тем временем в спортивном центре Шпилька наконец забрала свою короткую ярко-фиолетовую куртку из гардероба. На неё не без зависти смотрит хвост очереди из примерно двадцати посетителей. Девушка подходит к лавочке у зеркала и кладет на неё свою сумочку. Она расчесывает свои каштановые волосы, а затем надевает и застегивает куртку. Вдруг внимание героини привлекает женщина лет пятидесяти. Она переобувается на соседней лавочке и сетует на очередь:
– Хоть бы второго человека в гардероб после матча поставили, продают билеты, а сервис оказать нормальный не могут.
Рядом с этой женщиной сидит, ссутулившись, хрупкая девушка в сером блеклом свитере и с жидким русым хвостиком. Видно тоже кого-то ждет, уткнувшись в планшет. За этой лавочкой стоит сутулый, наголо бритый парень в черном свитере с грустным лицом и практически не мигая смотрит на очередь посетителей.
– Точно, никакого сервиса, – вдруг девушка с хвостиком соглашается с сетованиями женщины, так что даже та удивляется, что на её высказывание кто-то ответил, и сама повторят за девушкой:
– Никакого сервиса.
«Странно всё это, – думает Шпилька, а интуиция её подводит редко, – странно, что девушка высказалась, да и парень, который за ней стоит, такой неприятный, надо бы проследить за ним».
