Дельфин в аквариуме
Урмас Вротт задумчиво вытряхнул в бокал последние капли из опустевшей бутылки и тоскливо сморщился. Синий дельфин, насмешливо высунувший из аквариума ехидное рыло, поглядывал на него свинячьими глазками, словно намекая на то, что ему известна подоплека депрессивного состояния своего босса и собутыльника. За годы, проведенные в квартире Вротта, дельфин до мелочей изучил все особенности характера хозяина, в минуты пьяных откровений проникая в такие глубины сознания, куда боялся заглянуть и сам Урмас.
Конечно, у дельфина хватало ума помалкивать и не козырять своими знаниями, тем более что иногда под влиянием выпитого Вротт становился очень подозрительным и начинал задавать ему провокационные вопросы. Его порой сильно интересовало, откуда вообще в его квартире появилась эта чудная рыба, и как получилось, что он не помнил этот момент.
В такие минуты Урмас придвигал стул поближе к аквариуму, переворачивал его спинкой вперед и садился, засучив рукава, наподобие немецких офицеров, проводящих допрос партизанов. Для начала он пристально смотрел немигающим взглядом прямо в глаза дельфину, стараясь вывести его из душевного равновесия и заставить понервничать. Потом, не отрывая взгляда, доставал из кармана брюк мятую пачку сигарет, вытаскивал одну, щелкал зажигалкой и дерзко выпускал острую струю дыма прямо в нос дельфина. Казалось, ему доставляло удовольствие видеть, как дельфин начинал судорожно кашлять и чихать, мотая головой и пытаясь увернуться от пристального взгляда. Злобная усмешка кривила губы Урмаса, он наслаждался беспомощностью чудной рыбы и скрипучим голосом вопрошал:
– Ну ты че, сука?
После этого он многозначительно хмыкал и переходил к более конкретным вопросам, пытаясь вывести дельфина на чистую воду. Но тот молчал, как рыба об лед. Потому что ему и так было хорошо. Он давно знал, что все эти угрожающие вопросы постепенно сменяются истерическими вскриками, потом в голосе появляется надрыв и начинает дрожать слеза, а еще через некоторое время Урмас крепко обнимал дельфина за шею и начинал рыдать, проклиная тот день, когда в его квартире завелось это странное млекопитающее.
Где-то в глубине души Урмас отдавал себе отчет, что все не так просто, что ему надо как-то тормознуться и перестать испытывать на прочность окружающий мир, глядя на него через зеленоватое стекло бутылки, но не мог ничего с собой поделать. Дельфин не давал ему покоя, будоража воображение своей загадочностью и молчаливостью. Урмас понимал, что рано или поздно он должен узнать секрет этого существа, но приходил новый вечер, и все повторялось снова.
И только серый рассвет, заглядывавший в грязное кухонное окно, каждый раз удивлялся, глядя, как человек в жилетке поверх грязно-белой рубахи, сидит на стуле, уставившись в закопченную стену и, оживленно жестикулируя, разговаривает сам с собой.
Красавчик Фил и тамплиеры. Другая история
Король Филипп Красивый, или как он себя любил называть, Фил, скучающе расплылся на троне, поглядывая, как тоненькая струйка дыма от благовоний поднимается к темному закопченному потолку. Надо бы ремонт замутить, подумал он, хотя никогда не обращал внимания на такие мелочи. Ему было достаточно того, что он заставил Вселенную вращаться вокруг себя.
Действительно, удача сопутствует смелым. И красивым, – с усмешкой подумалось ему. Во всяком случае, все, что он задумывал, ему удавалось. У Короля Фила всегда остро стояла проблема с баблом, почему-то его расходы всегда превышали доходы, поэтому приходилось крутиться.
Выжимать последние соки из своих подданных ему не хотелось. Не то чтобы его какие-то моральные ограничения останавливали, но он понимал, что семь шкур с одного человека не снимешь, это очень неэффективно, мерзнуть будет. Гораздо выгоднее дать ему накопить жирка, а затем уж забрать свою долю.
Но, как назло, три года подряд был неурожай, поэтому в стране в полный рост шел финансовый кризис, народец постепенно нищал, и с этим ничего нельзя было поделать. Процветали только торговцы шавермой, но Фил и так с них получал по полной. Чуть больше нажми, эти крысы начнут кроить доходы, попробуй их вычисли. А так с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Конечно, у Фила были и серьезные операции – например, отжать у англичан целую область, воспользовавшись тем, что их король Эдик встрял в непонятки с шотландцами и ему просто физически было не разорваться. Фил поднял тут бабла, но быстро его и спустил – как пришло, так и ушло.
Поэтому пришлось мутить уже более серьезную комбинацию, в результате которой сам Верховный Понтифик оказался в сетях, сплетенных не по годам ушлым Королем. Папа Бонифаций оказался на каникулах, которые оказались для него роковыми – но это не сильно наполнило кошелек Фила, поэтому приходилось постоянно искать новые темы.
Барон ЛеПреконс вальяжно вошел в тронный зал и поднял руку в приветствии.
– Здорово, брателло. Часик в радость тебе. Че сидишь, гоняешь?
Фил вяло отмахнулся.
– Блин, как будто не знаешь. Бабло на исходе – думал вот ремонт замутить, хоть потолки пусть покрасят водоэмульсионкой, да прикинул, что тогда вообще придется одной шавухой питаться. Надо тему какую-то поднимать, а иначе зубы на полку положим. У тебя там с этими венетами подрастает чего?
