Волей судеб автор более двадцати последних лет занимался инженерно-экологическими изысканиями и исследованиями, оценками воздействий и возможными экологическими последствиями крупного промышленного и железнодорожного строительства. Весьма увлекательная и интересная работа, широкий спектр направлений изучения Природы и Жизни, невольно заставляет размышлять и о более глубоких вопросах экологии Духа, разумности настоящего жизнеустройства России и искусственно навязываемого ей миропонимания в условиях быстро развивающегося современного глобального экологического кризиса.
Поэтому цель этой книги – попытка простого экологического просвещения части белой расы, сохранившей еще способность к анализу мгновенно изменяющихся условий Жизни на планете, в первую очередь, русского народа.
Есть еще две задачи написания настоящей книги. Первая – воздать должное моей милой, малой Родине, городу Городец, Городецкому району и его жемчужине – реке Узоле. С ее берегов род мой по материнской линии. Проросла и живет во мне лесная красавица Узола, видимо, в памяти генов, светлых и ярких радостях детства, помогает в трудные минуты тихая, чистая прелесть этой реченьки. Род, родная, Родина. На Волге вырос, красивая, могучая река, но такого ощущения нет, то ли понимание, что из великой реки создана система больших прудов, то ли современный уровень загрязнения и цветения вод или просто что-то не роднит, холодновата для меня красота Волги, а Узолушка – ласковая и уютная. Видно, каждому своя река близка.
Вторая – передать внучке историю нашего рода. Человек, не знающий своих родовых корней – пыль на ветру, куда подует, туда и понесет. Остается еще надежда, что внуки проживут свою жизнь на нашей прекрасной планете, несмотря на современные бездумные попытки уничтожить ее биосферу и сам наш биологический вид.
Страшный грех у нашего поколения русских перед детьми и внуками – грех молчаливого предательства идеалов Православной цивилизации, идеалов социальной справедливости. После двадцати лет нашей геополитической катастрофы становится все более очевидным, что мы предали не только национальную Культуру и Традиции, но и гуманистические идеи белой расы, возможно, ее интеллектуальное и духовное развитие. Именно белая раса на протяжении последних пятисот лет была лидером мировосприятия, мечом и словом внедряла свои идеи и устанавливала свой миропорядок. Прошлый век прошел под влиянием марксизма, как мощной теории и учения, так и попытки практического воплощения коммунистической идеи в великом советском проекте, на основе общинной, глубинной воли народа России, где крестьянство в 1917 году составляло около 86–87 % населения. В то время, как ни старались В. И. Ленин и большевики в революционной борьбе следовать марксизму, жизнь заставила принять и дорабатывать идеи народников. В отличие от классической марксисткой теории, в России была создана теория революции, позволяющая размыть жесткое разделение на классы для крестьянской страны. По сути, теория революции цивилизационной, мессианской по характеру, устремленной к Идеалу и Преображению мира. Возможно, именно это объясняет участие или сочувствие революции русской интеллигенции, а также части армии, дворянства и промышленников. Русская революционная теория, вырабатываемая в сжатые сроки, в бурных идеологических столкновениях, спорах, дискуссиях (Г. В. Плеханов, В. И. Ульянов, К. Каутский, В. М. Чернов, М. И. Либер, Г. А. Лопатин, В. И. Засулич, Жордания и т. д.), в условиях насущных требований текущих грозных событий вынужденно отражала другие представления о мироустройстве, но большевикам тактически было необходимо выглядеть марксистами. Совмещение надежд общинного крестьянского коммунизма, от слова коммуна, сельской общины или сельского мира и марксизма было проведено блестяще. Четко отразил суть этого процесса Н. А. Бердяев: «Произошло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского мессианизма с пролетарским мессианизмом. Поднялась рабоче-крестьянская, советская Россия. В ней народ-крестьянство соединился с народом-пролетариатом вопреки всему тому, что говорил Маркс, который считал крестьянство мелкобуржуазным, реакционным классом».
Также Н. А. Бердяев неоднократно упоминал: «Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласован со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма». В начале двадцатого века В. И. Ленин и большевики, по мнению А. Грамши совершили настоящий прорыв в теории развития мирового процесса: «Большевики отвергли Маркса. Они доказали делом, своими завоеваниями, что каноны исторического материализма не такие железные, как могло казаться и казалось».
В упрощенной форме русский коммунизм представляется как соединение с революции 1905 года двух больших блоков, которые после 1937–1939 года стали единым целым в результате сложнейшего процесса строительства принципиально нового государства. Первый блок по определению М. Вебера: «крестьянский общинный коммунизм». Второй блок – русская социалистическая мысль, которая приняла идеологию марксизма, в тоже время сохранила в своей основе наследие всех русских проектов развития. Оба огромных блока имели исторические, национальные и религиозные корни: народное православие с идеалом – град Китеж, раннее христианство, в виде ближайшего к нему православия. Сергей Георгиевич Кара-Мурза в книге «Русская матрица. Будет ли перезагрузка» дал ясную формулировку: «Русский коммунизм доработал ту модель государственности, которая была необходима для России в новых, труднейших условиях двадцатого века. Основные ее контуры задала та же общинная мысль («Вся власть Советам»), но в этом крестьянском самодержавии было слишком много анархизма, и мириады Советов надо было стянуть в мобильное современное государство. Это и сделали коммунисты, и это была творческая работа высшего класса».
