Оно было нежным, розовым, почти прозрачным.
– Настоящее Чудо! – Говорили родственные демиурги, разглядывая беззащитный комочек плоти, который в ответ с любопытством разглядывал их.
– Оно прямо, как живой сердолик! – Замечали старшие демиурги, одобряя работу своих последователей.
Но больше всего Чудо восхищало самих демиургов-создателей. Они любили своё Чудо, несмотря на то, что творить его пришлось в нелёгких условиях, производить на свет в муках, а растить предстояло, преодолевая массу неизбежных трудностей, большинство которых было результатом чужой глупости, зависти и недоброжелательства.
Чудо любили, ему радовались, за него боялись и ему посвящали всё самое лучшее, чем располагали его демиурги-создатели. Оно в ответ честно росло, поглощая необходимый материал для строительства тела, и жадно впитывало информацию об окружающем мире.
Конечно, хлопот с ним было невпроворот. То, познавая мир, проглотит что-нибудь неподходящее для строительства тела. То влезет туда, где маленькому неопытному Чуду быть не следует, потому как опасно. То переохладится, то перегреется, а то попросту упадёт и стукнется, а потом вопит от страха и боли – зовёт сбившихся с ног демиургов-создателей. Но всё равно они любили своё ненаглядное Чудо, а оно любило их.
Шло время. Чудо уже не было полупрозрачным и розовым. Это было естественным явлением – ему предстояло потемнеть и огрубеть с возрастом. И оно действительно немного потемнело, добавив к розовому песочный цвет. Это не удовлетворяло демиургов-создателей, желавших видеть своё Чудо потемневшим до молочно-шоколадного оттенка, но дальше темнеть Чудо упорно не хотело. А ещё, оно категорически отказывалось грубеть.
– Это пройдёт! – Успокаивали демиургов-создателей демиурги-советчики. – Отдайте ваше Чудо на воспитание педагогам-дестроерам. Там оно «оботрётся» среди сверстников и волей-неволей огрубеет, чтобы комфортно чувствовать себя в жизни.
И демиурги-создатели послушались, ведь в логике демиургам-советчикам не откажешь. Все проходят через это – они сами были когда-то в руках педагогов-дестроеров и «обтирались» среди сверстников до надлежащего огрубения.
Нежное Чудо не понимало, от чего мир вокруг него вдруг изменился. Те, кто любил его больше всего на свете, вдруг привели своё Чудо в незнакомое место и оставили среди незнакомцев.
– Здесь ты найдёшь много друзей! – Утверждали демиурги-создатели. – А великие, мудрые «учителя» научат тебя всему самому прекрасному и интересному, что есть в мире.
Чудо поверило. Оно всегда верило своим любимым демиургам-создателям, которых считало самыми лучшими на свете. Если они сказали, что будет много друзей, значит, будет много друзей! Первое, что предприняло Чудо, попав в это странное место, это был поиск друзей.
Сверстники Чуда были похожи на него… по возрасту. На этом видимое сходство заканчивалось. Во всём остальном они были с ним похожи не более, чем кусок асфальта на хрустальную вазу. Вот с этой непохожести и начались его беды.
Конечно, это Чудо было непохоже на сверстников, а не они на него! Очень быстро выяснилось, что большинство из них уже где-то, когда-то «обтёрлось» и в достаточной мере огрубело, чтобы уверенно чувствовать себя в среде себе подобных. Кроме того, сверстники оказались объединёнными в отдельные группы «друзей», в узкий круг которых был закрыт доступ даже для подобных им, а уж тем более для непохожих.
Чудо, некоторое время, толкалось в непроницаемые стены таких сообществ, но лишь набило себе несколько шишек. Но это было ещё не всё! Самое страшное началось, когда за дело взялись педагоги-дестроеры.
Те, кого в просторечии называли «учителями», встретили Чудо резиновыми улыбками, относившимися больше к его демиургам-создателям. Когда последние ушли, резиновые улыбки «учителей» сменились бульдожьими мордами, которые видимо, являлись их настоящими лицами. Чудо не понимало, чем оно так не угодило педагогам-дестроерам, внешне похожим на его любимых демиургов-создателей, если бы не бульдожьи морды. Ему было невдомёк, что всё дело именно в его непохожести на сверстников. Те были «учителям» привычными, своими, а оно, Чудо – нет.
Даже необыкновенная красота Чуда работала против него. «Учителя» говорили об этом сквозь зубы, самочки-сверстницы распустили слух, что Чудо специально завивается и наводит макияж, чтобы казаться красивым, а мелкие серые самцы просто бросали ему в лицо – «Урод!». Учиться прекрасному и интересному у Чуда при всём при этом, как-то не получалось.
Надо ли говорить, что Чудо, едва ли не каждый день, приходило домой зарёванным? Это было так часто, что приводило демиургов-создателей в замешательство. Конечно, они захотели разобраться в ситуации, и имели беседы с педагогами-дестроерами. Но те надели свои резиновые улыбки и, конечно же, всё объяснили!
Конец ознакомительного фрагмента.
