Глава
1
Из главного здания больницы вышла молодая женщина. Шуба из чернобурки была распахнута, а белая вязаная шаль свисала на один бок. Казалось, что еще немного и пуховое чудо соскользнет с ее плеч на грязный снег, покрывающий асфальтовую дорожку.
Чуть больше месяца назад девушке исполнилось 28 лет. Она была красива. Но в данный момент тонкие черты лица приобрели неестественную жесткую форму. Никто из ее знакомых и близких людей не смог бы сейчас узнать в ней ту, которая была всегда душой компании: умела играть на гитаре, могла рассказать анекдот и философский опус так, что любому человеку становилось все понятно в независимости от настроения и образования. Ее опущенные плечи, медленно перебирающие кончик шали маленькие пальчики, безжизненный взгляд говорили о полном отсутствии интереса к реальной суматохе города. Ее разум пытался решить задачу, которая была чужда и противна ее натуре. Легкий морозец пытался украсить ее лицо румянцем, но его нежные и легкие щупальца не прибавляли бледному лицу никаких красок.
Девушка вышла через чугунные ворота больницы, оглянулась по сторонам и направилась к автобусной остановке. Её обычный «кошачий» взгляд потерял свою соблазнительность и блуждал по лицам прохожих. Холодный и потерянный, таким его не видел никто. Она продолжала осматриваться по сторонам. Ей не хотелось, да и не могла она заметить любопытных и удивленных взоров, направленных на неё. Некоторые прохожие пытались понять, как же ей не холодно в распахнутой шубе, в то время, как на улице злобствовал дерзкий утренний морозец. Он проникал через теплые куртки и пальто, шубы и пуховики, застегнутые на все пуговицы, молнии и заклепки.
Подойдя к остановке автобуса, девушка остановилась около табачного киоска. Уже долгое время у нее не возникало желания покурить, но сегодня организм потребовал легкой табачной дымки. Желание втянуть в себя никотиновую струю – единственно сильное стремление, которая она ощущала каждой клеточкой своего тела. Ей казалась, что именно сегодня воспаленный мозг хочет ощутить этот вредный туман, в который иногда можно погрузиться после длительного перерыва.
– Можно мне пачку «Winston» супер-слим и зажигалку?
– Зажигалку какую? – раздался голос продавщицы где-то из-под прилавка.
– Мне совершенно все равно. Главное, чтобы она работала.
Продавщица подала сигареты, зажигалку, сдала сдачу и погрузилась обратно в глубину своего маленького рабочего пространства. «Неужели можно весь день просидеть в этой клетке?» – подумала девушка, отрывая защитную ленту с пачки. С третьей попытки зажигалка все-таки смогла выдать искру, и пламя тонким кольцом охватило сигарету. Первая затяжка, вторая, третья… Теперь можно было остановиться и прочувствовать этот давно забытый привкус во рту. Конечно, это не самое умное решение, которое человек мог принять в критической ситуации, но на что-то иное – у девушки не было ни сил, ни желания. Да и времени на долгие размышления особо не было.
Постепенно мысли стали выстраиваться в некое подобие прямой, формулироваться, возникая из небытия растерянности и недоумения. «Можно постоять со всеми и подождать автобуса. С другой стороны, общественный транспорт никогда не отличался пунктуальностью, соблюдением графика. Зато у меня будет возможность потянуть время искусственным путем… Но что мне это даст? Разве лишние 10-15 минут спасут меня от жуткого разговора? Разве за это время что-то изменится в этом мире? Разве все вернется?» Прошло еще несколько минут. Докуренная почти до конца сигарета выброшена в урну. Решение было принято. Она выпрямила плечи, взглянула на часы и подняла руку, останавливая проезжающую машину.
–
До Суворовского проспекта довезёте?
–
Садитесь, – ответил водитель и сам приоткрыл дверцу молодой пассажирке.
Попытка шофера завести разговор не увенчалась успехом. На все его замечания о погоде, других водителях и русских дорогах пассажирка отвечала спокойным и отрешенным молчанием. Именно по это причине он почувствовал определенный дискомфорт: в салоне царила гнетущая и пугающая тишина. Иногда водитель замечал, что девушка пытается сосредоточить свой взгляд на разделительной полосе. «В ее красивой головке явно что-то происходит», – подумал шофер, но вслух уже ничего не произнес. А девушка пыталась проиграть в голове предстоящий разговор со своим другом. Она прекрасно понимала, что ее собеседник после услышанной новости не сможет ничего сказать. Но для нее было важно, что бы ее выслушали, а еще важнее, чтобы приняли ту действительность, которую наша жизнь иногда преподносит людям вопреки их желанию. Говорят, что плохая новость сама находит своего абонента, но быть вестником этой черной информации ей не хотелось ни сейчас, ни в будущем. Но жизнь иногда не дает нам права выбирать роли. Некоторые вещи происходят с нами только по тому, что кто-то наверху посчитал то или иное событие судьбоносным, решающим именно для нас.
Через тридцать минут машина подъехала к подъезду высотного дома. Несколько секунд девушка смотрела в сторону жилого здания, но не делала никакой попытки выйти. Водитель слегка кашлянул. Наконец-то оцепенение как мягкое, легкое и пушистое одеяло слетело с пассажирки: она расплатилась за поездку и вышла. Решительным шагом она направилась к ближайшему подъезду, но зайти не решалась. Девушка стояла перед железной дверью. Ей хотелось бежать с этого двора, хотелось спрятаться у себя в комнате под теплым пледом, отключив телефон и дверной звонок. Сейчас ей даже хотелось умереть, лишь бы не выполнять того долга, который толкал ее к подъездной двери. Неожиданно она нащупала в кармане шубы пачку. Для собственной совести это было не плохим оправданием. Перекур продолжался 15 минут. 15 минут борьбы страха, сомнений и надежды, что все еще может измениться. Но время утекает очень быстро, быстрее, чем маленький огонек на кончике сигареты. Сделав глубокий вдох, девушка, наконец-то, вошла в подъезд, вызвала лифт и поднялась на десятый этаж. Когда она нажала кнопку звонка, в глубине квартиры послышались звонкие переливы, и дверь почти сразу распахнулась.
