Облако воспоминаний приходит ночью, возникает из безмолвного небытия, прячется мелкой росой в траве забвения, окутывает сердца метелью снов, змеиной позёмкой скользит по артериям и венам, бередя сонную душу запахом тлеющего времени, подступая к горлу комом несбывшихся судорожных ожиданий.
Возникают из былого и безмолвно рушатся вдали древние горы, напоминая бушующие волны неспокойного океана. Блуждающие огни незримых городов проносятся сквозь изумлённое тело. И давнее горластое счастье снова зовёт тебя в еле слышное детство…
И нет тебя здесь. Ты – там, пока не покинуло твой дом облако воспоминаний, оставив лишь несколько серебряных дождливых росчерков на предутреннем оконном стекле.
Не так давно мама рассказала мне историю, которую она слышала от своего отца, моего деда Хасяна (в деревне его звали дедом Василием). Я уже писал о нем и потому добавлю только, что после ранения в его третьей по счету войне (до того он прошел всю гражданскую и финскую) его окончательно списали в трудармию. До самого конца войны деда дома не было, он работал на строительстве оборонных объектов. Вместе с ним был там товарищ, с которым он сдружился за время работы. Звали его Андреем. Тоже после ранения, но моложе деда.
У Андрея случилось большое горе. Ему сообщили, что во время бомбёжки его дом сгорел дотла, а вся семья погибла. И жена, и дети. И остался он один, без родных. В те годы такое было, увы, не редкостью. Вот и у путевой обходчицы Ольги схожее горе. На мужа пришла похоронка, а ребенка у них так и не было, не успели… Иногда схожее горе сближает людей. Особенно, когда они остаются совершенно одни.
Так незаметно Ольга и Андрей сошлись и стали жить вместе. Прошло какое-то время, и на железнодорожную станцию прибыл поезд с детьми-сиротами, собранными из разных мест. Время было очень тяжелое. По каким-то причинам поезд застрял, а кормить детей практически стало нечем. И власти начали обращаться к местным жителям с предложением, чтобы кто может взять к себе хотя бы по ребенку – сделали это.
Ольга, посоветовавшись с Андреем, решила забрать одного ребенка к ним. Она хотела девочку. Пересмотрела всех детей и выбрала ту, которая почему-то запала ей на душу – маленькую Настю. Но Настя была не одна, у неё был младший братик, Ванечка. Девочка смотрела большими умоляющими глазами на тётю Олю и держала за ручку братика. Она сказала, что без него не пойдёт никуда. Но женщина не посмела нарушить уговор с Андреем. Вечером она сообщила ему обо всём. Андрей ответил, что ладно одного, но двоих ребятишек им однозначно не прокормить. Придется искать другую девочку.
Однако сколько Ольга ни ходила к сиротам, ни к кому другому у неё душа не лежала так, как к Насте. А зачем брать в семью – если не по душе? И вот однажды она решилась: будь что будет, но она заберет обоих, не станет их разлучать. И забрала. Дома к вечеру она велела детям залезть на печку и сидеть за занавеской пока не переговорит с Андреем.
Наконец, пришел уставший голодный Андрей. Ольга решила, что сначала накормит мужа, а уж потом обо всём расскажет. Однако он уже заметил странное шевеление на печке за занавеской, только не успел сделать и шага, как оттуда с криком бросились ему навстречу худенькая большеглазая девочка и её громко плачущий братик:
– Папа! Папочка! Родной! Миленький! Ты нашел нас! Родненький наш!..
Андрей, словно пораженный громом, стоял посреди избы, обняв детей до того крепко сцепившимися руками, что разжать их не удавалось ещё несколько часов. Это действительно были его родные дети…
Война закончилась за пятнадцать лет до моего рождения. Естественно, что ни я, ни мои младшие сестры её не видели. Мы читали повести, рассказы и стихи о ней, ходили с родителями на парады Победы, смотрели художественные и документальные фильмы. Но нам повезло: всё, что мы знаем о войне, нам не довелось испытать на себе. Видеть на экране и читать в книге – это совсем другое. Ты ведь знаешь, что, как бы ты ни переживал описываемое или показываемое, на сам деле всего этого сейчас уже нет. На самом страшном месте книжку можно закрыть, а телевизор – выключить. И всё. И нет никакой войны.
Во дворе я играл с ребятами в войну. Тогда во всех дворах можно было увидеть, как мальчишки бегали с вырезанными из досок «автоматами», а то и просто палками, в «атаки», кричали «ура» и в итоге всегда побеждали всех «врагов». Ими назначались такие же мальчишки, но помладше, потому что «пленными немцами» добровольно не хотел быть никто.
Я любил фильмы про войну, такие, как «Отец солдата», «Баллада о солдате», «Подвиг разведчика», «Два бойца», «Жди меня» и другие. Тогда было много хороших фильмов, в том числе, и документальных. Вместе с нами их смотрела мама. Однажды я заметил, что в определённые моменты просмотра она вдруг исчезает из комнаты. Поскольку это повторялось постоянно, я обратил внимание на эти моменты из фильмов. Они были разными, но общим в них было одно: с жутким воем пикирующие немецкие бомбардировщики. Как только возникал этот звук, иногда даже без показа самих самолётов, мама буквально испарялась из помещения. Долгое время это оставалось загадкой для меня.
