Январь 1937
Тёмные очертания Хайбери-хаус неумолимо приближались. Джастис поспешила напомнить себе, что хорошо знает это место – его сторожевые башни и зловещие парапеты уже не пугали её. Но в сумерках школьное здание представляло собой устрашающее зрелище – оно громоздилось над бескрайними топями, а птицы – или всё же летучие мыши? – кружили над его четырьмя башнями. Здесь снег ещё лежал, хотя на лондонских улицах он растаял уже много недель назад. Джастис радовалась, что папа рядом, напевает весёлую мелодию, а его руки спокойно и уверенно лежат на руле. Это намного лучше, чем первая поездка в школу, когда она сидела одна в такси мрачного мистера Ная.
– Ты в порядке? – спросил отец, будто угадал её мысли.
– Конечно, – ответила Джастис. – Скорей бы увидеть Стеллу и Дороти.
– Стелла хорошая девочка, – скала отец. Она приезжала к ним в гости на рождественские каникулы.
– Да, – сказала Джастис. – Хотя ей не очень-то нравится нарушать школьные правила.
Папа скривил губы.
– Постарайся не нарушать слишком много правил в этом семестре, Джастис.
Они уже подъехали к школьным воротам, сегодня они были широко распахнуты, хотя обычно их запирали крепко-накрепко. Чёрными, безупречно ровными буквами на воротах было написано «Хайбери-хаус, школа-пансион для девочек из благородных семейств». Пока они медленно ехали по бесконечно длинной подъездной дороге, мимо них проезжали другие автомобили – должно быть, они уже высадили своих дочерей. «Роллс-ройс» с флагом на капоте – наверняка он принадлежал родителям Роуз; универсал, за рулем которого сидел мужчина, как две капли воды похожий на Нору, – даже очки были перекошены точно так же, как у неё; и ещё несколько ничем не примечательных автомобилей с родителями, которые все казались на одно лицо.
Отец припарковался у тяжёлых дубовых дверей. Джастис вышла из машины, прижимая к себе дорожную сумку и поёживаясь на холоде. Хатчинс, школьный мастер, появился, как всегда, бесшумно и незаметно, чтобы забрать багаж. К удивлению Джастис, он приложил руку к козырьку и сказал:
– С возвращением, мисс.
– Спасибо, – ответила Джастис. – Надеюсь, вы хорошо провели Рождество.
– Да, спасибо, мисс.
Навьючившись чемоданами, Хатчинс скрылся из виду. Отец взял Джастис под руку, и вместе они вошли через распахнутые двери в просторный холл с доспехами и портретами давно усопших представителей семейства Хайбери. Женщина в униформе медсестры стояла у потухшего камина.
– Ты, должно быть, Джастис Джонс, – сказала она. – Я новая матрона, Мисс Робинсон.
Джастис ответила не сразу, ей ещё не доводилось видеть никого страшнее Мисс Робинсон. Высокая и худая, с тёмными волосами, собранными в строгий пучок, с острым носом и подбородком, – вылитая ведьма, как их обычно рисуют дети. Отец вежливо приподнял шляпу.
– Добрый день, Мисс Робинсон. Я Герберт Джонс, отец Джастис.
Мисс Робинсон любезно наклонила голову.
– Здравствуйте, Мистер Джонс. Джастис, ты не забыла медицинскую карту?
Джастис порылась в своей дорожной сумке и вручила ей карту. Она знала, что пора прощаться с отцом, и хотела закончить с этим как можно быстрее.
– До свидания, папочка, – сказала она. – Желаю тебе побольше увлекательнейших убийств.
Мисс Робинсон из деликатности отошла. И Джастис это понравилось.
– До свидания, Джастис. – Отец поцеловал её и крепко обнял. – Хорошего семестра. Люблю тебя.
– И я тебя, – сказала Джастис. – Не забудь прислать гостинцы.
Она не стала провожать отца. Вышла через дверь в конце холла, поднялась по лестнице для прислуги в коридор, который вёл к спальням. Какое счастье, что на этот раз она знает, куда идти. Она остановилась у двери с надписью «Сипухи», сделала глубокий вдох и открыла.
В комнате было полным-полно девочек, и все они галдели, как на базаре.
– Правда, она чудесная?
– Очень красивая, настоящая сказочная принцесса.
– И такая добрая. Сразу запомнила мое имя. «Здравствуй, Ева», сказала она. Как будто мы знакомы сто лет.
– Она знает, что я капитан по лакроссу. И сказала, что нужно провести командное собрание.