>Андрей Семенович – Здравствуй, Петя.
>Петр Павлович – Здравствуй, здравствуй. Guten Morgen[1]. Куда несет?
>Андрей Семенович протянул руку Петру Павловичу, а Петр Павлович схватил руку Андрея Семеновича и так ее дернули, что Андрей Семенович остался без руки и с испугу кинулся бежать. Петр Павлович бежали за Андреем Семеновичем и кричали: «Я тебе, мерзавцу, руку оторвал, а вот обожди, догоню, так и голову оторву!»
>Андрей Семенович неожиданно сделал прыжок и перескочил канаву, а Петр Павлович не сумели перепрыгнуть канавы и остались по сию сторону.
>Андрей Семенович – Что? Не догнал?
>Петр Павлович – А это вот видел? (И показывает руку Андрея Семеновича.)
>Андрей Семенович – Это моя рука!
>Петр Павлович – Да-с, рука ваша! Чем махать будете?
>Андрей Семенович – Платочком.
>Петр Павлович – Хорош, нечего сказать! Одну руку в карман сунул, и головы почесать нечем.
>Андрей Семенович – Петя! Давай так: я тебе что-нибудь дам, а ты мне мою руку отдай.
>Петр Павлович – Нет, я руки тебе не отдам. Лучше и не проси. А вот хочешь, пойдем к профессору Тартарелину, он тебя вылечит.
>Андрей Семенович прыгнул от радости и пошел к профессору Тартарелину.
>Андрей Семенович – Многоуважаемый профессор, вылечите мою правую руку. Ее оторвал мой приятель Петр Павлович и обратно не отдает.
Петр Павлович стояли в прохожей профессора и демонически хохотали. Под мышкой у них была рука Андрея Семеновича, которую они держали презрительно, наподобие портфеля.
Осмотрев плечо Андрея Семеновича, профессор закурил трубку-папиросу и вымолвил:
– Это крупная шшадина.
>Андрей Семенович – Простите, как вы сказали?
>Профессор – Сшадина.
>Андрей Семенович – Ссадина?
>Профессор – Да, да, да. Шатина. Ша́-ти́-на́!
>Андрей Семенович – Хороша ссадина, когда и руки-то нет!
Из прихожей послышался смех.
>Профессор – Ой! Кто там шмиется?
>Андрей Семенович – Это так просто. Вы не обращайте внимания.
>Профессор – Хо! Ш удовольствием. Хотите, что-нибудь почитаем?
>Андрей Семенович – А вы меня полечите.
>Профессор – Да, да, да. Почитаем, а потом я вас полечу. Садитесь.
Оба садятся.
>Профессор – Хотите, я вам прочту свою науку?
>Андрей Семенович – Пожалуйста! Очень интересно.
>Профессор – Только я изложил ее в стихах.
>Андрей Семенович – Это страшно интересно!
>Профессор – Вот, хе-хе, я вам прочту от сюда до сюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.
Петр Павлович (входя в комнату):
Здыгр апрр устр устр
Я несу чужую руку
дыгр апрр устр устр
Гда профессор Тартарелин?
Здыгр апрр устр устр
Где приемные часы?
Если эти побрякушки
С двумя гирями до полу
Эти часики старушки
пролетели параболу
Здыгр апрр устр устр
Ход часов нарушен мною
им в замену карабистр
на подставке здыгр апрр
с бесконечною рукою
приспособленной как стрелы
от минуты за другою
в путь несется погорелый
А под белым циферблатом
блин мотает устр устр
и закутанный халатом
восседает карабистр о
н приемные секунды
смотрит в двигатель размерен
чтобы время не гуляло
где профессор Тартарелин,
Где Андрей Семенович здыгр
Однорукий здыгр апрр
лечит здыгр апрр устр
приспосабливает руку
приколачивает пальцы
Здыгр апрр прибивает
здыгр апрр устр бьет.
>Профессор Тартарелин – Это вы искалечили гражданина, п. п.?
>Петр Павлович – Руку вырвал из манжеты.
>Андрей Семенович – Бегал следом.
>Профессор – Отвечайте.
Петр Павлович смеется.
>Карабистр – Гвиндалея!
>Петр Павлович – Карабистр! Карабистр – Гвиндалан.
>Профессор – Расскажите, как было дело. Андрей Семенович —
Шел я по́ полю намедни
и внезапно вижу Петя
мне навстречу идет спокойно
и, меня как будто не заметя,
хочет мимо проскочить.
Я кричу ему: ах Петя!
Здравствуй Петя мой приятель,
ты как видно не заметил,
что иду навстречу я.
>Петр Павлович —
Но господство обстоятельств
и скрещение событий
испокон веков доныне
нами правит как детьми
морит голодом в пустыне
хлещет в комнате плетьми.
>Профессор – Так-так, это понятно. Стечение обстоятельств. Это верно. Закон.
Тут вдруг Петр Павлович наклонились к профессору и откусили ему ухо. Андрей Семенович побежал за милиционером, а Петр Павлович бросили на пол руку Андрея Семеновича, положили на стол откушенное ухо профессора Тартарелина и незаметно ушли по черной лестнице.
>Профессор лежал на полу и стонал.
– Ой-ой-ой, как больно! – стонал профессор. – Моя рана горит и исходит соком. Где найдется такой сострадательный человек, который промоет мою рану и зальет ее коллодием?!
Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили вниз. Андрей Семенович, дыша полною грудью, тащил двух милиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.
Милиционер спросил Андрея Семеновича:
– Как зовут этого проходимца?
Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имени.
Тогда оба милиционера спросили Андрея Семеновича:
– Скажите нам, вы его давно знаете?
– С маленьких лет, когда я был еще вот таким, – сказал Андрей Семенович.
– А как он выглядит? – спросили милиционеры.
