Новая книга серии – не монография, но сборник, который составили три разновременных сочинения несхожих между собой авторов, научные исследования XIX – начала XX века, посвященные славянской этнографии, а точнее, той части народной культуры, которая относится преимущественно к вере в сверхъестественные силы в разных проявлениях.
Такое соединение, с одной стороны, логично, но с другой – может показаться странным, почему были отобраны именно эти, а не какие-либо иные работы. Ведь материалов на данную тему достаточно много, зачем объединять под одной обложкой классическую подборку статей В.И. Даля разных лет «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа» (1880), обзор К.Я. Никифоровского «Нечистики. Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе» (1907) и небольшую работу «К вопросу о русских колдунах» А.Н. Никитиной (1927). Ответ прост: перед нами материалы, охватывающие полвека исследований – от эпохи расцвета до времени, когда этнографию в угоду идеологическим соображениям попытались превратить из самостоятельной науки во вспомогательную историческую дисциплину. За это время этнография существенно продвинулась от простого сбора и описания к осмыслению собранных сведений, и, читая тексты в хронологической последовательности, можно в общих чертах такой путь проследить и на представленных работах.
Кроме того, всегда увлекательно и полезно сравнивать народные представления и обычаи, собранные в разных регионах (в данном случае Восточной Европы). Живучесть и повсеместная распространенность некоторых из них поражают не только простого любопытствующего, но и искушенного профессионала, следствием чего порою становятся жаркие дискуссии о возникновении, развитии, смысле и путях распространения тех или иных традиций и поверий. Конечно, наивно сомневаться в глубокой древности части таковых. Они явно уходят корнями и содержанием во времена глубоко языческие, скрытые от нас пеленой времен и туманом незнания, но столь же наивно полагать, что сохранились они с той далекой древности в неизменном виде. Разные культуры, иногда и довольно далекие друг от друга, взаимодействуют между собой, являя порою неожиданные заимствования… но иногда это отнюдь не заимствования, а следствие параллельного развития, которым развивалось мифологическое мышление людей (а оно повсеместно подчиняется одним и тем же законам).
Домовые духи, колдуны и ворожеи, черти во всем том многообразии, как описывали их представители разных ветвей русского народа и различных регионов в позапрошлом и первой четверти прошлого столетия, предстанут перед вами на этих страницах. Стоит ли пугаться их? Едва ли. Но вот знать их, если вы хотите понять логику существования даже вполне современных суеверий, совершенно необходимо.
О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа
В.И. Даль
Шиллер сказал: «И в детской игре кроется иногда глубокий смысл», а Шекспир: «И на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне». Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, сами верят им втихомолку или, по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.
С другой стороны, если и смотреть на поверья народа вообще как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания как значительная частица народной жизни; это путы, кои человек надел на себя – по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.
Поверьем называем мы вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суеверием, или, по новейшему выражению, предрассудком. Между этими двумя словами разницы мало; предрассудок есть понятие более тесное и относится преимущественно к предостерегательным, суеверным правилам, что, как и когда делать или не делать. Из этого усматривается, еще в третьем значении, важность предмета, о коем мы говорим; он дает нам полную картину жизни и быта известного народа.
