Женя проснулся. Веки поднял с трудом, будто ссыпая барханы песка. Полночи сидел во «ВКонтакте». Впрочем, все как обычно. Как обычно. проснулся за десять минут до будильника. Как обычно, в пустой квартире щелкнул дверной замок: родители и брат ушли на работу. Как обычно, пялился в потолок на постер с зелеными холмами Новой Зеландии. День-как-обычно. Жизнь-как-обычно. Десятый класс.
«Закончу школу – уеду», – думал Женя.
Бумажный прямоугольник манил зеленым спокойствием. В углу золотилась надпись Lord Of The Rings – «Властелин колец». Брат прикрепил сюда постер, когда еще сам был школьником. Они поменялись ярусами кровати, а постер так и остался. Женя думал, что им с Семеном снятся одинаковые сны: они хватаются за золотые завитушки и вытягивают себя вверх.
Линолеум жег босые ноги, как лед. Он прошлепал в туалет. Почистил зубы. Из зеркала смотрело худое вытянутое лицо. Под левым глазом шрамик, воспоминание о «войнушке», в которую играли палками. Вместо волос рыжая проволока, которую, сколько ни расчесывай, не распрямить.
На кухонном столе ждали чай в красной кружке NESCAFE и два бутерброда – с колбасой и с сыром. По фаянсовой тарелке шла тонкая серая трещинка. Зазвенел будильник. Женя, как обычно, забыл его выключить. Позавтракав, он натянул алиэкспрессовскую толстовку «суприм» и нехотя пошел в школу.
В октябре даже Ананьев красив.
Погода сухая и солнечная. Воздух прекрасен, как железнодорожный рельс: холодный и плотный, звенит и блестит. Деревья точно расстреляли из пейнтбольных ружей! Клены красные, желтые и оранжевые. Березы – что ни выстрел, то охра. Рябины багрятся. Целый год город жил, как выцветший фотоснимок, но зато на целый месяц его залило радугой. «Мороз и солнце». Заезженные школой строчки вдруг очистились от лишнего и стали ясными и понятными. Легкий, как паутинка, пар вырывался в стылый октябрьский воздух. Солнце жгло листву горячими красками.
Женя не торопился. Первым английский, по которому отвечать неподготовленный топик (ему досталась Новая Зеландия). Сегодня и вовсе хотелось раствориться в тонком солнечном свете. Из-за детского поверья он переступал трещины на асфальте: наступишь – родители умрут.
За гаражами у школы толпились старшаки. Пропуск сюда простой – быть не младше девятого класса. Здесь курили и всласть матерились, про запас на долгий школьный день, когда придется вести себя по-до-ба-ю-ще. «Да, Марьалександровна. Нет, Иваналексеевич».
С ними был Бор. Такого видно издалека: бритая башка и «бомбер» с ярко-оранжевой подкладкой. Мозги такие же бритые. Вслух никто не решался называть бугая полной кличкой. Зубоскалов Бор обламывал громоздкими, как банки соленых огурцов, кулаками. Но и с ним можно сосуществовать, следуя простой инструкции: «Не отсвечивай».
– Кал-линичев, здорово! – заметил его Бор.
– Привет! Как дела?
– Ха, как мать родила! Слышь, не в службу, а в дружбу, дай полтос.
Гомон стих. Даже одноклассники поспешили в школу. Парни подхватили рюкзаки девчонок и нырнули через дырку в бетонном заборе. Женя смотрел, как исчезают спины под стертым граффити о «солях» и «миксах». Оставшиеся быстро дотягивали сигареты, и каждый, кого Женя ловил взглядом, отводил глаза. Инструкция простая.
– Бор, у меня нет.
– Правда?
– Да, совсем ничего, дома оставил.
– Слушай, а если поищу?
– А если не будешь? По карманам-то не шарь!
Женя пожалел, что не решился прогулять школу. Пошел бы кружным путем, мимо ДК, а там в парк на сломанные аттракционы. Тем более эта ньюзиланд неладная. Бор, тем временем, сунул пятерню прямо в нагрудный карман рубашки. Подросток рефлекторно вскинул руку вверх и выбил жадные пальцы. Это было не по инструкции.
Бор заводился моментально. Никакого фазового перехода. Ни остудить, ни стравить пар. Башка кипит, чайник свистит, Бор взрывается!
– Ах ты!
Громила замахнулся так сильно, что шов бомбера треснул в подмышке, и метнул кулак Жене в лицо. Один шаг в сторону, и кулак просвистел мимо. Щеку обдала воздушная волна. Вслед за кулаком просвистел Бор и свалился в кучу строительного мусора.
