Жуткий грохот выдернул меня из цепких объятий сна, заставив
сердце гулко биться в груди. Замерев в постели, словно перепуганная мышь, я
прислушалась. Это что ещё такое было? Может, опять новые соседи устроили в
полночь фейерверк в честь очередного юбилея?
Но, как ни странно, проходила секунда, за ней другая, а
разбудивший меня звук больше не повторялся. Лишь за окном начал рваться с цепи
старый дворовый пёс Полкан, служивший верой и правдой бывшим хозяевам много
лет, но до сих пор скалящий клыки на всех нас, включая маму, которая день за
днём пыталась наладить с ним контакт, подкармливая сахарными косточками.
— Первый барьер пал, — раздался на кухне тревожный голос
отца.
— Сама вижу, — проворчала мама, — значит, нужно будить
девочек, пока не поздно.
Барьер? Я не ослышалась? О чём это они?
Торопливые шаги в коридоре и скрип двери известили о том,
что в комнате я уже не одна.
— Просыпайся милая, — холодная ладонь коснулась моей щеки, —
вам с Маришкой придётся прогуляться.
— Ночь ведь на дворе, — плохое предчувствие всколыхнулось в
груди. — Какая может быть прогулка?
— Опасная, очень, но необходимая, поверь, — скинув одеяло,
мама потянула меня за руку. — Вставай скорее, прошу.
Сейчас она была совершенно на себя не похожа: вместо
обычного спокойствия и уверенности в глазах плескался страх. Именно он и
заставил меня вскочить с постели и начать одеваться.
— Мам, что случилось? — натянув джинсы и взявшись за
толстовку, спросила я.
— Долго объяснять, — зашептала мама. — Как всё успокоится, я
тебе обязательно подробно расскажу, а пока слушай внимательно и запоминай, —
выдохнув, словно перед прыжком в воду, она поспешила продолжить: — В подвале
под лестницей есть дверь, она ведёт в тайный ход, прорытый под землёй. Он
выведет вас к заброшенному дому на краю деревни, прямо к площадке, выложенной
жёлтым песчаником. Помни: что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, ни в коем
случае с неё не сходите! Это единственное место, где вы будете в безопасности, по крайней
мере, некоторое время.
— Мам, я не понимаю, и от этого мне становится только
страшнее, — всхлипнув, перебила я, следуя за ней по пятам в кухню, где возле
окна притаился отец, осторожно выглядывающий во двор.
— Знаю, милая, знаю, мне бы стоило раньше всё тебе
рассказать, но я хотела, чтобы у вас с Маришкой было настоящее детство и
юность, а не жуткая реальность, в которой нам приходится жить. Так вот, когда
из-за туч появится луна, произнеси чётко: «Встань передо мной, как лист перед
травой!»
Услышав выражение из сказки, заволновалась ещё сильнее, если
такое вообще было возможно.
— Что сказать? — вытаращив глаза, переспросила я. — Эмм…
Мамуль, ты в порядке? Нигде не ударялась, голова не болит? А то сейчас твои
объяснения больше смахивают…
Продолжить я не решилась, не желая обидеть близкого
человека.
— На бред сумасшедшего? — усмехнулась она, покосившись на
папу. — Я в норме, дочь, поверь. Просто твой папа-шутник, когда разрабатывал
план экстренного спасения, подумал, что формулу вызова лучше совместить с
какой-нибудь фразой из твоих любимых сказок, чтобы в случае стрессовой ситуации
ты вовремя вспомнила необходимые слова.
— Ясно. Не совсем, конечно, но общий смысл уловила. А
дальше? — подумав, что сейчас не самое подходящее время, чтобы заострять
внимание на деталях, поторопила я.
— А дальше спустится с неба транспорт, который доставит вас
к одной моей хорошей знакомой, — ответила та, — но не забудь ей сказать, что ты
моя дочь, а то ещё сослепу не разглядит семейного сходства. Так что, как только
сойдёте на землю, кричи: «Ильинична, это я, Настёна, дочь Светланы». Да не
затягивай: есть у неё любимая привычка пугать незваных гостей, да так, что мало
не покажется.
Раздавшийся грохот сотряс стены нашего маленького
деревенского дома, заставив подскочить на месте и мгновенно забыть вопросы, что
крутились в голове, не давая покоя.
— Второй барьер пал смертью храбрых, — констатировал отец и,
не удержавшись, я выглянула в окно, чтобы увидеть, как за двором догорают
странные всполохи, похожие на магнитное поле, каким его обычно показывают в
фильмах.
Быстрые чёрные тени бросились в образовавшиеся прорехи, но
на их пути взметнулась ввысь новая стена, по которой побежали электрические
разряды.
— Это последний рубеж, — заторопилась мама, протягивая мне
тонкий серебряный браслет, — беги за Маришкой, надень ей на запястье этот
амулет, чтобы в пути не задавала лишних вопросов и не боялась: она ещё слишком
маленькая, чтобы адекватно воспринимать происходящее. Как приземлитесь — можешь
снять. Ждите нас у Софьи Ильиничны. Если через день-два не приедем, значит,
придётся вам действовать самим, инструкции получишь от тёти Сони. Тебе уже
девятнадцать, так что справишься.
— В смысле не приедете? — запаниковала я.
— Настя, всё будет в порядке, поверь, мы обязательно
встретимся, но, возможно, немного позднее, а теперь брысь отсюда, пока не
поздно!
Пригрозив, мама развернула меня лицом к коридору и, повесив
на плечи увесистый рюкзак, подтолкнула к Маришкиной комнате.
— Береги сестру, — прошептал на прощанье отец, — вместе вы
сила, помни об этом, милая.
