Текстуальная традиция Нового Завета
1. «Общепринятый текст» (textus receptus) печатного греческого Нового Завета
Рассказ о текстуальной традиции Нового Завета следует начать с констатации того факта, что рукописи богодухновенных писателей до нас не дошли. Между временем написания священных книг, вошедших впоследствии в канон Нового Завета (середина I-го – начало II-го века), и временем написания известных теперь науке древнейших новозаветных рукописей лежит промежуток от двух-трех десятилетий[1] до трех столетий[2].
Научный интерес к древним рукописям книг Нового Завета пробудился только во 2-й половине XVII в., а древнейшие из дошедших до нас рукописей стали доступны ученым лишь в XIX–XX веках. Ко времени появления в Европе первой печатной книги[3] как употреблявшийся на греко-православном Востоке греческий новозаветный текст, так и принятые тогда его переводы (в Западной Европе – латинский, а в Болгарии, Сербии и на Руси – славянский), были достаточно устойчивы и по умолчанию считались восходящими через письменную традицию непосредственно к апостолам и евангелистам.
Период XVI–XIX вв. явился временем бурного развития книгопечатания в Европе. И не случайно, что именно в это время большинство европейских народов получили первые библейские переводы на свои национальные языки. Возраставшая доступность книги облегчала задачу просвещения людей Словом Божиим на понятном им языке, поставленную тогда же христианскими реформаторами. Важную роль в появлении первых национальных переводов также сыграл тот факт, что уже в 1488 г. появляется первое печатное издание еврейской Библии, а в 1514 и 1516 гг. выходят первые печатные издания греческого Нового Завета.
Первое из них было опубликовано в 1514 г. в качестве одного из томов многоязычной Библии, известной как «Комплютенская полиглота», по латинскому названию Complutum испанского университетского города Алкала, где была осуществлена работа по ее изданию. Ее тираж был пущен в оборот после завершения печатания всех томов в 1522 году. Однако в силу его ограниченности книга стала достоянием лишь крупных европейских библиотек. Достоверно неизвестно, какие рукописи легли в основу греческого новозаветного текста в «Комплютенской полиглоте». Правда, греческий шрифт в ней стилизован под письмо XI–XII веков. Так что, вероятно, и рукописи с новозаветным текстом, лежащие в ее основе, также относятся к этому времени[4].
Первым изданием оригинального текста Нового Завета, широко известным образованной публике, стал греческо-латинский Новый Завет, подготовленный замечательным ученым Дезидерием Эразмом (Эразмом Роттердамским) (1469–1536), впервые отпечатанный в Базеле в 1516 г. Тираж двух первых его изданий (1516, 1519 гг.) составил невиданные для того времени 3 300 экземпляров. Именно со второго издания Мартин Лютер осуществил свой знаменитый перевод Нового Завета на немецкий язык (завершен и издан в Виттенберге в 1522 г.), что стало важнейшим событием в немецкой духовной культуре. Всего же Эразм осуществил четыре издания греко-латинского Нового Завета (последние два вышли в 1522 и 1527 гг.). Не найдя для подготовки этих изданий цельного греческого рукописного кодекса Нового Завета, Эразм использовал три случайные рукописи XII в., две из которых – Четвероевангелие и Праксапостол (Деяния и Послания Апостолов) он обнаружил в библиотеке доминиканского монастыря в Базеле[5], а рукопись Апокалипсиса (Откровение Иоанна) одолжил Эразму его друг, также выдающийся филолог-классик и исследователь Библии Иоганн Рейхлин (1455–1522)[6].
Эразм Роттердамский не только пользовался лишь немногочисленными (числом не более пяти) случайными греческими рукописями XII в., но и достаточно произвольно обращался с их текстом. Так, иногда он правил греческий византийский (церковный) текст по печатной латинской Вульгате, если к этому его принуждали обстоятельства церковной политики.
Самым ярким примером такой правки является включение Эразмом в греческий текст Нового Завета знаменитой «вставки у Иоанна»[7] (в 1 Ин 5:7–8), отсутствующей практически во всех греческих рукописях, не считая восьми, носящих явные следы позднейшей западной (католической) редактуры, либо содержащих в себе приписку, также произведенную на Западе в XV–XVI веках. Эта вставка, имеющаяся в редких латинских рукописях, начиная с V в., вошла затем (после 800 г.) в состав сначала рукописной, а потом и печатной Вульгаты[8]. Ее значение для церковного сознания западных христиан было столь велико, что Эразм Роттердамский вынужден был включить ее в свое 3-е издание греческого Нового Завета (1522 г.). Эта вставка приведена ниже в квадратных скобках, выделяющих ее из традиционного византийского греческого текста 1 Ин 5:7–8 – «Ведь есть три свидетеля [на небе: Отец, Слово и Святой Дух. И эти трое – одно. И есть три свидетеля на земле]: Дух, вода и кровь; и все три свидетеля свидетельствуют об одном и том же». Другой известный случай зависимости изданий Эразма от печатной Вульгаты встречается в Откр 22:19. Все греческие рукописи, содержащие текст книги Откровения Иоанна дают здесь следующее чтение: «…и если кто отнимет что-нибудь из этой пророческой книги, у того и Бог отнимет его долю от дерева жизни и от святого города, описанных в этой книге». Когда Эразм готовил свое издание, у него была единственная рукопись XII в. с текстом Откровения Иоанна, в которой не хватало последнего листа. Он не стал искать другую, комплектную рукопись, а сделал обратный перевод с латыни по печатной Вульгате, в основе которой лежала редакция VIII в., где обычная ошибка зрения (слово lingo = дерево был заменено на встречающееся выше по тексту слово libro = книга) породила целую текстуальную традицию. Отсюда получилось чтение, не известное ни по одной из греческих рукописей и ни по одному из других (кроме поздних версий Вульгаты) древних переводов. В русском Синодальном переводе оно выглядит так: «…и если кто отнимет что от слов пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей»
