«Хуже всего было, когда Гитлер впадал в экстаз. Иногда мне приходилось приносить ему материалы, необходимые ему для бесед.
Было удивительно, с какой быстротой этот человек, окончивший лишь начальную школу, пробегал бумаги, запоминая в то же время почти дословно их содержание. Он был в состоянии продолжительное время нормально говорить о самых различных вещах. Однако, внезапно впадая в исступление, он извергал дикий поток слов, жестикулировал, как безумец, и бесчинствовал так, что тряслись стены. При этом из его рта во все стороны летели фонтаны слюны. У тех, кому при таких припадках безумия не удавалось сохранить внутреннюю улыбку, как это делали некоторые из моих наиболее интеллигентных и флегматичных английских журналистов, душа неизбежно уходила в пятки. От этого одержимого фанатика можно было всего ожидать. Не без оснований ходили слухи, что иногда он от ярости кусает ковры и гардины. Было странным и то, что он успокаивался так же неожиданно, как и вскипал. После подобного припадка он сразу же продолжал нормальную беседу.
Хотя во время этих встреч я почти не раскрывал рта, иногда мне казалось, что он обращает на меня особое внимание. Остальные участники бесед в большинстве случаев были иностранцами. Возможно, он осязал мой исконный немецкий дух. Во всяком случае, его глаза просверливали меня насквозь, и я сидел, как загипнотизированный кролик. Старый циник Раумер, которому я иногда рассказывал об этом, советовал мне в следующий раз сконцентрировать взгляд на переносице Гитлера. Это, утверждал он, безошибочное средство смутить подобного истерика. Однако хорошая идея Раумера приходила мне в голову тогда, когда было уже поздно. В решающий момент меня по-прежнему охватывало оцепенение, и мозг выключался.
1
А пресс-секретарю казалось, пока его никто не видел, к счастью, Президент беспокойно спал у себя, в Ново-Огарёве, отмерив и проглотив с удовольствием пятьдесят ровно граммов виски из бутылки янтарного цвета, удобно посидев в кресле из крокодиловой кожи и покайфовав в собственном своём благополучии золотисто-янтарного цвета, рассматривал хрустальный стакан, поворачивая его на свету, будто земля вращалась возле солнца, отягощая руку стаканом с внушительным содержанием свинца. И через некоторое время залезал под балдахин и умиротворённо засыпал. Ненадолго.
Но!!!
Бутылка была откупорена ещё раз, и он собственноручно налил себе ровно ещё полстакана и уже выпил эти полстакана с таким удовольствием, с каким не пил даже своё любимое пиво «Жигулёвское» на похмелье. Но сегодня он не похмелялся, а просто выпил эти вторые полстакана виски, потом ещё полстакана – за победу хоккеистов над хоккеистами Германии в финале Олимпиады. И, конечно, захмелел. И сейчас важно расхаживал по домашней спальне, изредка присаживаясь или в кресло, или в кровать под балдахин поверх одеяла, рассматривая эту бутылку, ничем не примечательную, казалось бы, но такую дорогую – в 20 000 долларов. Всё примеривался важностью к кому-то из американцев, которого заприметил во вчерашних переговорах о ракетах среднего радиуса действия.
Эту бутылку виски привёз ему в подарок Сечин Игорь Иванович и откровенно признался, что эта бутылка, Bolivar (цена – $20,000), была выпущена только в одном экземпляре. В полном смысле штучная. В 2006 году её приобрёл какой-то американец за 20 тысяч долларов. Считается, что это самая старая в мире бутылка виски. Этим и привлекла Сечина, что она такая единственная. Но она до сих пор продаётся как «единственная» для тех, кто может заплатить за фейк.
Владимир Владимирович – наш читатель не забыл, что мы продолжаем его, нашего Президента, иногда величать полным именем – не знал, что ему предпринять в свободный от забот день. И он снова принялся кружить по спальне с хрустальным стаканом в руке, забыв о фарфоровом китайском блюдце, на котором оставались нетронутыми итальянские оливки, марокканские мандарины и большая медовая груша из Тавриды. А рядом, что-то похожее на шкатулку из ценного дерева. Но это к разочарованию Владимира Владимировича оказалось не шкатулкой, а просто ящичком для кубинских сигар Montecristо. Сам рассмотрел, удостоверился и разочаровался. Но разочарование длилось совсем ничего, Владимир Владимирович понял подарок друга – тот просто хотел угодить, помня молодые годы. Просто, а приятно, всё к месту. Сигарница подарена без сигар – одариваемый не курил, просто красиво смотрелась, поскольку была выполнена из дорогого дерева. Но сама по себе она вещь видная, хотя по своему назначению ему не понятна – это явно не произведение искусства, но будет ему желанна. Как женщина, предположим. Или… Не поймёт… Тогда обида? Нет, этого не может быть! Тем более сейчас с женой расстался законным образом в суде и не оставил её в обиде ничем. И он, наш Президент, своей жене бессловесной упырём не казался, всё только разведчиком, да не просто разведчиком, а не иначе как резидентом советской разведки в Дрездене. За такое положение она его боготворила все долгие годы, вплоть до начала президентства на родине. Это как мы знаем об их отношениях между ними, а что говорит она, пока нам неизвестно, но я не думаю, чтобы женщина, хоть какая, говорила о нём что-то приятное. Не поверю в это! Разве его чемпионка из среднеазиаток взахлёб хвалит – и не нахвалится.
