Во сне он рассказывал ей, где получал дипломы, где делал постдок, где раздобыл грант. Просто шум, по большому счету, слушать это не было смысла. Скорее это была медитация. Казалось, даже его губы понимают, что двигаются совершенно без толку. Ему просто хотелось говорить. Дилворт. Отаго. Окленд. Поездка за границу в Корпус-Кристи (ей нравилось слово «корпус», такое оно было красивое и основательное). Еще год за границей, когда он получил грант и встретил тех, кто мог чего-то добиться. Сотрудничество с правительством Новой Зеландии и Азиатско-тихоокеанским экологическим агентством, возвращение в лабораторию в пригороде Грейтауна. Они смеялись, что заморозка вроде бы работает. «Мы все думали, что это забавно», – говорил он.
Он говорил: «Мы просто хотели тебя спасти. Ты сильно болела».
Он говорил: «Там были я, и А, и М – в начале. В принципе, у них были деньги и на большую команду, но только мы могли сделать то, чего они хотели. М – как врач, А – потому что разбирался в глицерине-шесть лучше всех. Он мог заняться чем угодно, но застрял там со мной. И слава богу, потому что это он разговаривал с акционерами. Я во всем участвовал, но собрания были подобны смерти. Я ненавижу собрания. К прислали к нам следить за всякими контрактами, сдержками и противовесами и всем таким. Но ты же знаешь, чем это закончилось, она оказалась на нашей стороне еще до конца года…»
Он говорил: «Ты пойми, что до самого последнего года мы верили, что они доведут дело до конца. Мы знали, что план может сработать. В криокамеры Марк-Р легко могли поместиться одиннадцать миллиардов человек. Мы сократили процедуру до пяти часов на человека силами четырех специалистов. При наличии медицинского образования обучение заняло бы пару недель, поэтому люди не были бы проблемой, если бы начали сразу. Мы еще не до конца разобрались с вопросами беременности, но мы работали над этим. Конечно, на нас злились из-за графика и из-за денег, но они же всегда так делают. Мы придерживались правила: никого не оставить осознанно».
Он говорил: «Даже когда они стали строить другие корабли, нам в глаза говорили, что это ничего не значит, что их отправят в пояс Койпера, что эвакуация будет доступна всему населению.
В деле участвовала Международная федерация астронавтики, Панъевропейское агентство дало свое благословение, все было ужасно мило. Мы даже одолжили им Г – на время, поговорить про внешнюю оболочку корпуса. М сказала, что ей это не нравится, она почуяла неладное. И знаешь, что я сказал? Знаешь, что я ей сказал? Я сказал: “Да не принимай так близко к сердцу”. Я сказал: “Не надо паранойи!” Я посмотрел ей прямо в глаза и сказал: “Ты сама знаешь, что все заканчивается. И когда шесть триллионов это вдруг поймут, они помчатся туда, где есть кислород”. Вот что я ей все время говорил. “Они собираются туда, где есть чем дышать. Богатые эвакуируются”».
