Вообще-то во всем виноват Андрей Забытов – мой студенческий товарищ – студент истфака, до фанатизма увлеченный Золотой империей чжурчжэней. Он так заразительно рассказывал об их князе Агуде1, сумевшем свергнуть иго монгольских поработителей в начале 12 века и создавшем свою империю, протянувшуюся от берегов Тихого океана до Байкала! По его словам это был Золотой век Приамурья: отмена рабства, бумажные деньги, книгопечатанье, бронзово-литейное производство, секреты которого смогли разгадать только в конце 20 века.… И это во времена Юрия Долгорукого, за 300 лет до Йогана Гуттенберга2! Причем речь идет не о цивилизованных китайцах, а о прямых предках «приамурских индейцев» – современных нанайцев, удэгейцев, ульчей, орочей. Особенно подкупало то, что сам Тэмуджин, будущий Чингисхан, долгие годы был их пленником, а потом и данником, и, когда орды татаро-монгол двинулись на завоевание ойкумены, чжурчжэни почти 30 лет сковывали войска Чингисидов, подарив целому поколению русичей свободу от ордынского ига. И мы – студенты биологи, увлеченные Андрюхиными рассказами, в свободное время читали Окладникова3, Гумилева4 и Вернадского5. Как-то раз даже выезжали на раскопки чжурчжэньского городища, сожженного тумэнами Субэдэя6….
Но время шло, и любимая профессия, а потом и семейный быт, отодвинули далеко на задний план юношеское увлечение. Я по-прежнему при оказии почитывал популярную историческую литературу и считал себя достаточно эрудированным для дилетанта в вопросах истории Приамурья, но видимо время идет по спирали, и уже в зрелом возрасте мне пришлось вновь вернуться к этой теме. Не суть важна побудительная причина, важно то, что перечитывал конспекты и статейные вырезки не советский студент, слепо веривший печатному слову, а закаленный в горниле перестройки скептик, привыкший все подвергать сомнению. И сомнения возникли. Причем, чем глубже я погружался в проблему, тем больше росло мое недоумение – получалось, что есть как бы две Истории. Одна – это История средиземноморской цивилизации, разделившейся впоследствии на европейскую и арабскую, на задворках которой существовала сказочная Индия да, на границе с Дикой Степью, полуварварская Русь. Другая – История Поднебесной, на окраинах которой лежали загадочные Тибет и Индия, а еще ее рубежи постоянно терзали варвары Дикой Степи. И сшиты эти две Истории явно «на живую нитку» Шелковым путем, да нашествием потомков Чингисхана, причем сшиты, через ту самую Дикую Степь, которая как какая-то прореха на ткани пространства-времени. Там, как в Бермудском Треугольнике исчезали целые народы и оттуда, согласно обеим историям, периодически изливалось Зло в лице диких и безжалостных варваров – номадов (от греч. νομάδες – кочевники).
Так кто они – эти номады? Почему, одетые в кожаные доспехи дикари, не знающие воинского строя, сметали хорошо обученные и прекрасно вооруженные армии Европы, Ближнего Востока и Китая? С легкостью брали непреступные крепости? Как кочевавшие родами и вечно враждующие между собой номады могли сплотиться в орду, и как степь вообще могла прокормить эти орды? Вопросов много, но вот внятных ответов на них в литературе по истории я не нашел. Нет, я не сторонник академика Фоменко7 и не собираюсь обвинять историков в коварном заговоре. Просто никто, кроме разве что Льва Николаевича Гумилева, не пытался по серьезному разобраться с историей Степи, а предложенные им ответы меня как эколога, далеко не всегда устраивают.
В общем, как бы то ни было, я решил попробовать сам «влезть дилетантскими сапожищами в прилизанные сады историков». Благо, глубокоуважаемые мною, Акоп Погосович Назаретян8 [Назаретян А. П.] и Виктор Рафаэльевич Дольник9 [Дольник В. Р.] уже протоптали широкую дорогу «в сады гуманитариев», применяя для ответа на загадки истории инструментарий своих наук.
Перед вами не научная диссертация, и я не претендую на знание конечной истины и «полноту охвата предмета исследований». Я просто пригашаю Вас, уважаемый читатель, вместе со мной попробовать восстановить историю Степи и номадов, а заодно разобраться с той ролью, которую они сыграли в истории становления современной цивилизации. Ну а поскольку я биолог, то и смотреть на историю мы будем через призму естественнонаучных, а не гуманитарных установок. И главный принцип, который мы возьмем на вооружение – «Бритва Оккама»: самое простое объяснение является наиболее истинным. На практике это значит, что можно перечислить сотни экономических, политических, религиозных и прочих причин массового исхода кочевников с исконных мест обитания, но если мы знаем, что в этот период произошло резкое изменение климата, то это и есть первопричина. И только не найдя никаких объективных причин физической, биологической или социальной природы, мы вправе говорить о божественном промысле или «пассионарном толчке».
Прежде всего, что бы избежать разночтений и недопонимания, нам нужно определимся с терминами. И начнем мы, естественно, с определения «номады». Этот термин хотя и означает в переводе с греческого – «кочевники», имеет более узкое толкование, чем русский перевод. Дело в том, что далеко не все кочевники обитают в степях и занимаются животноводством. Бывают «морские кочевники», типа индонезийских народов баджо, мокен, урак лавой. Бывают кочевые охотники, типа североамериканских охотников на бизонов или африканских бушменов. А есть еще цыгане, так же ведущие кочевой образ жизни…. Тогда как собственно «номадизм» – особый вид хозяйственной деятельности и связанных с ним социокультурных характеристик, при которых большинство населения занимается экстенсивным кочевым животноводством. Причем не любым животноводством, так как разведение кроликов, гусей и пчел – это тоже животноводческие отрасли, а таким, в основе которого лежит коневодство и разведение крупного (скотоводство) и мелкого рогатого скота. Конечно я несколько сужаю рамки данного понятия, так как, строго говоря, оленеводы приполярья и разводящие верблюдов бедуины – то же номады, но и в этническом, и в историческом плане они сильно отличаются от насельников Великой Степи, а именно с их исторической ролью мы и взялись разбираться.
