Ночной поезд с грохотом и лязганьем набирал скорость, и девушка, оказавшаяся на пороге новой жизни, затаила дыхание. Пути назад нет. Стук вагонных колес – тук-тук-таки-так – отдавался в голове, заставляя вибрировать тело.
Она возлагала большие надежды на это путешествие, на свою питавшуюся надеждой мечту, но сейчас все вокруг казалось чужим и инородным. В купе, поначалу пахнувшем корицей и мятой, мало-помалу начало вонять потом, маслом и какой-то тухлятиной. И пока поезд мчался в ночи, громыхание и стук колес становились лишь громче. Зажав уши руками, она желала унять мучительный грохот, однако, по мере того как поезд разгонялся, шум этот становился вездесущим, а когда вагон трясло, подвесная койка опасно кренилась. Девушка отчаянно цеплялась за край, хищный звук паровозного свистка, пронзающий жаркую тьму, нагонял на нее страх.
Раскаленный воздух становился все более соленым.
У нее сжало горло.
И тут же нахлынули воспоминания. Мгновения прошлого безжалостно стучали в мозгу в такт со стуком колес. Девушка пыталась заснуть, чтобы оставшиеся часы пролетели быстрее, однако все тело горело точно в огне. Она прислушалась к дыханию спящих рядом людей, пытаясь успокоить сумятицу мыслей, но, когда ненадолго впадала в забытье, ей снились голодные создания, царапающие прутья своих клеток. А еще все то, что она безуспешно пыталась забыть.
И так час за часом. Ее мозг отупел, в голове стало темно, и тут громкий скрежет тормозов возвестил о том, что в конце туннеля забрезжил свет. Слава богу! Поезд прибыл на центральный железнодорожный вокзал Марракеша, и она, смахнув слезы облегчения, взяла себя в руки. Ведь она получила то, что хотела. Не так ли?
Касба дю Паради, Марокко Июль 1966 года
Клеманс
Время от времени люди бесследно пропадали в горах, так же как некогда исчезали в темницах военачальников, но если здесь и были неупокоенные души, то Клеманс Петье никогда их не видела. В этом царстве бесконечной красоты она наконец обрела спокойствие и мир в душе.
Она посмотрела в окно спальни в надежде поймать игру света. Ежедневные ритуалы помогали сосредоточиться, не сбиваться с курса и жить сегодняшним днем. И пока она любовалась восходом солнца, туман рассеялся, горы окутало сияние, а воздух наполнился тонким ароматом диких трав.
Идеальный день.
Расположенная высоко в Атласских горах, касба в свое время была цитаделью, построенной, чтобы противостоять набегам врагов. Некогда забытая и заброшенная, сейчас она стала символом безопасности. Клеманс любила яркий солнечный свет, темно-синие тени, мерцающие звезды и ослепительно-белые шапки снега зимой.
Она завернулась в бирюзовый халат, затянула завязки и, как всегда по утрам, направилась во флигель. Пересекла террасу, на секунду остановившись, чтобы пробежать пальцами по бархатистым цветкам плетистых роз, отчего растрепанные темно-красные лепестки мгновенно осыпались. Точно кровь, подумала она, задержавшись еще на секунду, затем отперла дверь во флигель, отодвинула задвижки и вошла внутрь.
На первый взгляд внутри царила такая же идиллия, как и на террасе, но что-то явно было не так.
Из открытого окна с видом на выходящий к горам внутренний дворик доносился птичий гомон. Две маленькие медно-красные бабочки порхали в лучах солнца. Но окно не должно было быть открытым. А комната не должна была быть пустой. Оглядевшись кругом, Клеманс заметила поднос с нетронутым завтраком: остывающий французский кофе, два кусочка свежеиспеченного багета, масло, тающее на раннем солнце, – и смятый белый халат на полу.
– Touche du bois, – пробормотала она и, дотронувшись до блестящего деревянного подлокотника кресла, кинулась в ванную. Постучим по дереву.
Из крана текла вода, но в ванной никого не было, и Клеманс, выключив воду, поспешила в гостиную, там тоже никого не оказалось.
– Мадлен! – дрожащим голосом крикнула она, но ответом ей был лишь щебет птиц.
Ну вот. А потом ее охватила паника. Мадлен сбежала.
И сразу забрезжили воспоминания о далеком прошлом, во рту пересохло, сердце, словно крылья одной из тех бабочек, затрепетало от прежних страхов. Клеманс выскочила из дома, чтобы позвать Ахмеда, своего молодого помощника, которому доверяла, как самой себе.
– Помоги мне! – взмолилась она. – Мадлен пропала.
Клеманс протянула к нему руки, и Ахмед сжал их в своих больших ладонях.
– Мадам, она не могла уйти далеко. Я принес ей завтрак тридцать минут назад, и она была там. А она поела? – И когда Клеманс покачала головой, он добавил: – В любом случае она ушла совсем недавно.
– Скажи, это ты открыл окно?
– Простите. Она пожаловалась, что в комнате душно.
У Клеманс упало сердце.
– Мадлен нужно держать взаперти. Она не должна выходить из дому одна. Никогда. Мне казалось, я понятно объяснила.
