Все, как обычно… Легко бегу по огромному зеленому полю. Мягко пружинит молодая травка. Восторженный рев трибун, оглушительный свист болельщиков. Приветственно поднимаю вверх руки и кричу что есть мочи: «Я – чемпио-о-он!» Кажется, я – победитель Олимпийских игр или чего-то подобного. Впрочем, неважно. Главное – наконец-то, сбылась мечта всей моей жизни! На шее лавровый венок. Приятно покалывает. Настоящий последний герой! Бегу. Ликую… Достигаю незримой черты, пересекаю ее и погружаюсь в иную реальность, в мир снов…
Дребезжит телефонный звонок. Все разрушает. Медленно, но верно. Черт бы их всех побрал!
– Не разбудил? – вежливо интересуется Носопытин. На самом деле ему наплевать, разбудил, не разбудил.
– Да нет… – отвечаю без всякого энтузиазма.
– Есть работенка. Восемнадцатая задача. Сборник для поступающих «Бендриков и другие». – Я молчу, пытаюсь хоть как-то отквитаться за испорченный сон. – Ну, с лебедем, раком и щукой на обложке, – продолжает он.
– Да знаю я, знаю.
Любит человек все уточнять, что и без того яснее ясного.
– Короче, парашютист, на высоте десять метров от поверхности земли у него отваливается пуговица. На сколько позже приземлится парашютист, чем пуговица? У него постоянная скорость. Вы как?
– Нормально, – соглашаюсь, можно будет выторговать хорошую надбавку.
– О'кей! В шесть в Тушино, – заканчивает Носопытин.
Иду досыпать, но чувствую – не получится. Ложусь. Закрываю глаза. Конек Носопытина – Второй закон Ньютона. «Если удастся доказать, что он действует хотя бы в девяноста пяти случаев из ста, то считаю, что прожил жизнь не зря!» – заявил он как-то в минуту откровения после какого-то очень удачного, с его, конечно, точки зрения, эксперимента. Безусловно, в их «Товариществе любителей подлинного знания» почти все с отклонениями. А с другой стороны, занимаются безобидным делом да еще дают жить другим. Нашли спонсоров. В общем, с ними можно иметь дело. Я, правда, никогда не отказываюсь. Найти другого испытателя проще пареной репы. Любой студент с превеликим удовольствием. Но они предпочитают иметь дело с солидными людьми на постоянной основе. С ними можно и поторговаться. Если докажешь, что проверка связана с повышенным риском, то идут навстречу. Думаю, у них заложен определенный процент на это дело. Не из своего же кармана платят, в конце концов.
Помнится, проверял задачу за номером… Нет, не помню. Неважно. Там мотоциклист с разгона выезжает на высокий берег рва, и надо было определить минимальную скорость в момент отрыва от берега, чтобы, значит, не грохнуться в этот самый ров. Причем известны и ширина рва, и угол подъема, и высота берега. Задача элементарная. Я все дома просчитал. Да еще изрядно подстраховался. Мало ли что? Береженого, как говорится, бог бережет. В общем-то, конечно, риск был нулевой. И тем не менее удалось выторговать почти стопроцентную надбавку. А вдруг все эти кинематические формулы, которым уже лет сто, а может и все двести, неверны? И недолет! Что тогда? В лучшем случае искупаешься вместе с мотоциклом, а в худшем? Ведь их общество этим и занимается, что подвергает сомнению фундаментальные законы. Поэтому их не так уж и трудно уговорить. В общем, комплекс «Фомы неверующего» может приносить несомненную пользу…
Весеннее ласковое солнышко. Простор летного поля. Требую запасной парашют. Прыгать придется с самолета. Горючее, техника, пилот – деньги немалые, но им все нипочем.
– Махну флажком – срезайте пуговицу, – наставляет меня Носопытин.
Перед прыжком надо собраться, отхожу в сторону и встаю на голову. По системе йогов. Очень помогает. Но поблизости начинают крутиться вертолетные лопасти. Возникает сильнейший ветер, не удерживаю равновесие и падаю.
Внутри самолета уже сидят две девицы. По виду не наши.
– Это еще зачем? – интересуюсь у Носопытина.
– Туристки… – нехотя объясняет он и крутит пуговицу на моем комбинезоне.
Проверяет, сукин сын… Лучше бы проверил парашют. Из всего норовят цирк устроить!
Прыжок прошел нормально. Единственно, запутался в стропах при приземлении и не успел вовремя отстегнуться. Слегка протащило по земле. К радости Носопытина, пуговица упала намного раньше расчетного времени. Тем не менее, он неохотно отсчитал дополнительные баксы за риск. Можно подумать, свои. Не перестаешь удивляться людской жадности. А может быть, уже к ним привык, кто знает…
Подошли туристки.
– Мы вами лубовалис! – сказала с сильным акцентом менее симпатичная. Вторая в знак солидарности закивала головой. – В нашей стране многие тоже не одобряют Второй закон Ньютон.
– Здесь кинематика, – поправил я ее снисходительно.
– И вообще средства массовой информации. Они много врут. Мое имя Джойс! – Она протянула руку и с неожиданной силой стиснула мои пальцы. – Болно? – довольно спросила и уточнила: – Джойс Максвелл.
«Уж не родственница ли великого физика Джеймса Клерка Максвелла?» – почтительно предположил я.
– Я хорошо жму руку? – поинтересовалась она.
– Хорошо, хорошо… Берт, – представился я и, протянув руку, добавил: – Давай-ка еще разок… Джойс!
