Оспари, столица Ангардаса
«Мать упечет меня за решетку, это точно».
Эслин неслась против людского потока, врезаясь в прохожих. Внутри тревожно и гулко стучал барабан. Звук заполнял ее всю и метался, пытаясь вырваться. Отдавался в ушах, бился о глаза изнутри. Одной рукой Эслин придерживала край капюшона у лица, а другой вцепилась в широкую юбку. Не то чтобы она мешала при беге, но нужно было скрыть в складках ткани багровое пятно. Казалось, что чужая кровь пылает на ней как огонь, расползается по одежде и бросает жаркие отсветы на лицо.
Снова резкий удар плечом. Изо рта сами собой вылетели извинения, а следом и крепкое словцо в свой адрес. Осторожно! Смотреть по сторонам! А то заметит полицмейстера, лишь когда кисти упадут под тяжестью кандалов. Эслин отпустила капюшон и провела по мокрому от пота лбу, чтобы освободить обзор. Бег ослабил тяжелую косу длиной с позвоночник, и теперь боковые пряди норовили кулисами занавесить хозяйке глаза.
Хорошо, а теперь сбавить шаг и отдышаться. Запас времени она себе обеспечила, когда сорвала жесткий шнур-подхват с тяжелых штор и связала руки женщине, которая привела ее в этот мир. Та слабо отбивалась, кривила губы как ребенок и неверяще таращилась на мертвеца. Ничего, успеет натянуть маску самообладания до возвращения прислуги с ярмарки. Эслин замедлилась, пропустила пару всадников и чинно перешла проспект Банкиров. Родные улицы Оспари теперь казались враждебными. Она не узнавала дома и переулки, от стен веяло холодом, а в каждом окне мерещился тяжелый взгляд судьи. И вновь ноги понесли ее с быстротой косули, ведь до изящного здания из светлого камня оставался всего квартал.
Полукруг колонн перед ним выглядел как распростертые объятия, а буйные кусты жасмина в садике при входе напоминали сбитую перину, которая сулила отдых и забытье. Эслин нырнула в зеленые заросли и замерла – в боку ходили ледяные иглы. Она прижала руку к животу и вдруг осознала, что видит Галерею Ветров в последний раз. В голове завертелся хоровод обрывочных мыслей – простых, неуместных, но теплых.
Она победно усмехнулась, вспомнив, сколько раз Галерею пытались отбить. То требовали вернуть географическому сообществу, то просили отдать под институт для благородных девиц. Но покровители сатри всегда оказывались влиятельнее. Тут же накатил небывалый прилив гордости за то, что она – одна из них. Произведение искусства, созданное, чтобы украсить досуг мужчин. Черная жемчужина в шкатулке коллекционера, вспышка падающей звезды, крепко выдержанное вино на торжественном ужине. Предназначение сатри – стать живым праздником для своего господина. По крайней мере, так они говорили гостям.
Но кем она будет теперь? Эслин жадно впилась взглядом в барельеф над входом. Роза ветров. Сотню лет не рассматривала, всегда пролетала мимо. Как хочется теперь отпечатать в памяти каждую деталь! Тем более что этот символ имел для сатри особый смысл – женщины делились по названию ветров на четыре типа: ледяной Борей, неудержимый Торнадо, знойный Хамсин, и влажный Зефир. Интересно, смогла бы она со временем перейти в стан опаляющего ветра, как мечтала? Позволить себе в поведении больше своеволия и надменности, да так, чтобы это сводило с ума, а не вызывало недовольство и недоумение?
Теперь не узнает. Пора бежать дальше. Первым делом преступницу начнут искать здесь. Пройдут по белоснежным коврам в грязных сапогах и начнут унизительные допросы. Начнут с наставницы и подруг, постепенно дойдут до постоянных гостей. Сатри-убийца – оглушительный скандал для безупречной репутации заведения! Хотя… Не все ли равно, когда надо спасать свою шкуру? Нет. Эслин сжала кулаки и ускорилась. И малейшая трещина не должна пробежать по фундаменту репутации Галереи! Да разве она сможет припеваючи жить в безопасности? Поступив со своей второй семьей как трусливая тварь?! Именно здесь в семь лет она родилась заново. Год за годом учителя трудились над ней как скульпторы над безликим серым камнем. Она была в неоплатном долгу за одно только образование – глубже и шире того, что получали ее ровесницы из богатых семей. А уж о том, что ей дали сверху, и говорить нечего…
Девушка завернула за угол, и на последнем дыхании бросилась к одному из боковых входов. Не раскрывая лица, показала кольцо-печатку караульному. Преодолела лестницу, согнувшись пополам.
– Госпожа Нора! – слава Небесной матери, ее наставница сидела за своим не по комнате гигантским столом из цельного дерева и разбирала корреспонденцию.
Госпожа любила, чтобы дневной свет при работе падал на лицо, поэтому гостей встречала ее спина, защищенная гладким щитом серебряных волос. За ним же она прятала часть лица, когда намеревалась лгать весь вечер. В этот раз серебро ее волос яростно взметнулось, и концы на миг напомнили веер заточенных клинков. Женщина резко развернулась и приказала:
– Говори быстро и коротко. Не можешь говорить – начинай жестами.
Эслин в это время уселась на пол и дышала так, будто целиком съела острый перец. Услышав приказ, она провела ладонью вдоль горла. Тут же взгляд черных глаз Норы ввинтился в самую душу, выискивая там ответы.
