Я северянин, зимний человек,
Я каждый день ищу себе ночлег.
Варлам Шаламов
Колян никогда не видел, чтобы взрослые мужики подтягивались на турнике, а эти загорелись, на спор, и зачинщиком был его отец. Поддевал, задирал дядьку Павла Овчинникова, батьку Тулупа, посмеивался, что ослаб он на конторской работе. Слово за слово – и пошли к школьному турнику. Они с Тулупом увязались за спорщиками, Тулуп корчил рожи и крутил пальцем у виска за спинами отцов. Мужики долго торговались, кому начинать. Отец хотел идти вторым, но дядька Павел заявил, что по всем правилам начинать должен тот, кто затеял спор. Отец поплевал на ладони и повис на перекладине. Первые два раза подтянулся легко, подбородок на трубу вешал, а потом вдруг ослаб, третий раз тянулся вверх, дергаясь всем телом, а четвертый – согнул руки в локтях и, разжав пальцы, шмякнулся на землю. Лежал под турником и ворчал:
– Занедужил я что-то, Павел Филиппович, все силы работа высосала.
– Да знаю я, какая у тебя работа.
– Много будешь знать, будешь туго срать.
– А это мы сейчас посмотрим, у кого туго.
Дядька Павел подпрыгнул, но с первого раза не смог ухватиться, низенький и руки короткие. Рядом валялся чурбачок, подставил его и цепко повис. Подтянулся пять раз, не корячась, мог бы и больше, но не стал зря надрываться.
– Получается, что бутылка с тебя.
– Так я и не отказываюсь, коли сам наскреб.
Ему показалось, что отец нисколько не расстроился, хотя проигрывать не любил. Стало стыдно за отца. Толкнул Тулупа в бок и предложил:
– Давай и мы с тобой, кто кого.
– Молодец, сынок, заступись за папку.
– Бесполезно, бутылку-то все равно ставить придется.
– Поставлю, никуда не денусь, но пусть и челядята покажут себя.
Тулуп стоял со скучающей рожей, словно и не слышал вызова. Тогда он сам забрался по столбу на перекладину и стал подтягиваться, но начал слишком резво и запалился. Одиннадцатый раз осилил с трудом, а двенадцатый уже не дотянул.
– Одиннадцать с половиной! – гордо заявил, спрыгнув с турника.
Только зря старался, Тулуп даже подходить не собирался. Проигравшего нет, значит, и победа вроде как не считается.
Выпивать мужики любили на берегу – вода глаз радует, ветерок комаров отгоняет. По дороге отец завернул в стайку и прихватил из нее черную кожаную сумку, в которую еще днем, хоронясь от матери, укладывал какие-то свертки. Получалось, что заранее готовился проиграть – непонятно как-то, зачем тогда спор затевать.
Колян любил крутиться возле выпивающих мужиков. Каких только историй ни наслушаешься – и про войну, и про медведей, и про трехпудовых тайменей. Но на этот раз отец цыкнул на них и велел идти домой. А что дома делать? Они отошли к каменному мыску, который далеко заползал в воду, обычно они ловили с него ельцов и налимов, но иногда попадались и хариуски. Удочек с собой не прихватили и от нечего делать стали запускать «блинчики». То ли руку сорвал, пока подтягивался, то ли не везло, но Тулуп постоянно выигрывал. Хитрый дружок, выбирал камешки подолгу, оттого и прыгали они, как жучки-водомеры, а он торопился, и больше двух-трех отскоков не получалось. Соревноваться с Тулупом – сплошная мука, сразу начинал спорить, убавляя противнику и прибавляя себе.
– Какие семь, когда всего четыре!
– Ты что, слепой?!
– Никакой не слепой, ты просто считать не умеешь.
Они были одногодки, но Тулуп родился в августе, а он в ноябре – и в школу его не взяли. Да и не больно-то и хотелось в нее, ничего интересного: полдня сидеть за партой и проситься выйти, если вдруг приспичит, стыдно же. А Тулуп важничал, он уже первый класс закончил.
– Эй, челядята! – окликнул отец. – Давайте сюда. Мы тут поспорили, кто кого из вас заборет. Вон там, на мелком песочке, чтобы рубахи не испачкать, вставайте – и в бой за родину.
Язык у отца не заплетался, но голос был уже громкий.
– Только без подножек, по всем правилам французской борьбы, – предупредил дядька Павел.
Тулуп был выше его и толще. Весь в мать тетку Полю, которой ни ухвата, ни сковородника не требовалось, чтобы мужика в чулан загнать. Им и раньше доводилось бороться, но Тулуп побеждал чаще. Если на длинных руках можно было подергать его туда-сюда, раскачать, потом выбрать момент, когда на один бок наклонится и вовремя подставить ногу, тогда получалось уронить на землю, а если браться крест-накрест, сдвинуть тяжелую тушу не получалось. И все равно сдаваться заранее он не собирался. Но долгого поединка не получилось. Тулуп облапил его и хитро завалился набок. Он и сообразить не успел, приготовился, что его будут приподнимать, чтобы потом сразу на лопатки, а его без всякой подготовки – кувырк, и на песке. А там попробуй сдвинь такого борова. Извивался, пытался выскользнуть из объятий, но Тулуп даже без раскачки медленно перевалил его на лопатки. Да и упали неудобно, берег с его стороны шел под уклон.
– А ты упирался, мой ловчее, мой жилистее, – смеялся дядька Паша, – а мой оказался и здоровее и умнее.
– А умнее-то почему?
– Потому что победил.
Отец от переживаний и от обиды совсем запьянел. Разлил остатки самогонки и объявил:
