– Вот, коллеги, познакомьтесь. Наш новый сотрудник.
Глеб Анатольевич Горевой, мягко колыхнув животом, сделал шаг назад и мягко ступил влево. Три пары глаз уставились на нового сотрудника. Вернее, сотрудницу.
«Молодая, наверняка со студенческой скамьи. Сплошная морока с ней: учи, опекай, – подумал один, самый старший. – Просили же реальную помощь в отдел. А кого прислали? Малолетку!»
«Н-да-а, теперь начнется», – пронеслось в мыслях у второго, хоть он вряд ли и сам мог объяснить, что имел в виду.
«Дохлая. Неинтересная. Зануда небось, – решил третий и еще раз прошелся взглядом по новой сослуживице. Мысленно кивнул самому себе: – Скорее да, чем нет. И что-то в ней есть такое непонятное».
– Мария Ивановна Бессонова. – Горевой по очереди глянул каждому в глаза. – После студенческой скамьи успела поработать в убойном отделе в соседней области. Зарекомендовала себя грамотным сотрудником с отлично развитой интуицией. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Все, дальше вы здесь сами.
Взглядом приказал старшему перехватить у него инициативу. И скрылся за дверью.
Старший встал с места, подошел, протянул руку, представился:
– Майор Кошкин, Сергей Иванович. Возглавляю этот отдел уже бог знает сколько лет. Сам отбирал себе сотрудников. Кроме вас, разумеется.
– Я не подведу! – выпалила Маша и тут же покраснела и опустила голову. – Извините, товарищ майор.
– Можно не козырять. Можно просто Сергей Иванович.
– Так точно, Сергей Иванович. – Она осторожно улыбнулась, вытащила пальцы из его жесткой ладони. Кивнула на заваленный бумагами стол: – Это мое рабочее место?
– Стол свободен, можешь занимать. Но, – он набрал воздуха в легкие, – твое рабочее место, Мария Ивановна, будет не здесь. Говорю сразу, чтобы не было иллюзий. Ничего, что на «ты»?
– Да-да, конечно, – отозвалась она рассеянно: уже успев взять в руки самую верхнюю папку. – Так даже лучше.
– Так вот, Мария Ивановна, наши рабочие места – это места преступлений. Это сбор информации по горячим следам. Это работа со свидетелями. Нудный поквартирный обход. И еще… Ладно, вижу, ты уже в курсе.
Ему не понравилось, что она кивает каждому его слову. Кивает и с трудом скрывает улыбку. Не дурак, не вчера родился. Потешается, что ли, над ним девчонка? Самая умная, да? Интуиция, говорите, у нее отлично развита, зарекомендовать себя успела в соседней области? Это что же за область такая, где преступления на щелчок пальцев раскрываются?
«Не сработаемся», – сделал вывод Кошкин через пару минут. Девица высокомерная. Станет умничать, рыться в деталях, упускать важные моменты. И уж точно не захочет обивать ноги в поквартирном обходе, не по ней это. У нее интуиция, мать ее, сильно развита.
– Сергей Иванович, я могу работать сутками, – вдруг проговорила Маша и глянула так пронзительно, как будто прочла все мысли на свой счет. – Можете поручить мне все, что сочтете нужным. Я никакой работы не боюсь.
Точно, догадалась. Кошкин почувствовал, как вспотела шея. Так обычно случалось, когда ему делалось неловко. Еще на хватало.
– Ладно, разбирай бумаги, обживайся, – буркнул он, возвращаясь на свое место. Опустился на любимое скрипучее кресло, в котором механизм вращения сломался добрых пару лет назад, добавил: – Моли бога, чтобы ничего пока нигде не случилось.
– А если случится, с кем я буду работать?
– В каком смысле? – не понял он.
– Напарник. Кто будет моим напарником?
Маша кротко улыбнулась тем двоим, что не сводили с нее глаз. Оба, как по команде, увели глаза в сторону.
– Напарник? – Кошкин высоко поднял брови, надул щеки, с шумом выдохнул. – Покатаешься пока со мной. Ребята давно в паре работают. Так что…
Так что работать с ней ни один не захочет. А ездить на происшествия с начальником – это все равно, что каждый раз дипломную работу защищать. Но выбора у нее нет. С начальником так с начальником. Она перевода из своего захолустья полтора года ждала. Не до капризов.
Уселась на место и не заметила, как до обеда провозилась с бумагами. Все рассортировала, разложила по папкам, расставила на стеллажах. А когда подняла голову, обнаружила, что в кабинете они с Кошкиным вдвоем.
– А ребята где, Сергей Иванович?
А в сердце кольнуло: на происшествии! Ее не взяли. Ей не сказали. Ее оставили рыться в хламе, который скопился на столе за четыре месяца, если верить датам.
– Ребята обедать пошли. И тебе не помешало бы, – проворчал Кошкин. – Что, Мария, идем?
Боже, она теперь и пищу должна принимать под его присмотром?
– Идемте, Сергей Иванович. – Пришлось подавить возмущение. – Правда, я не очень голодная.
– Зато я съел бы чего-нибудь с радостью, – бросил как в упрек.
Сидел без обеда из-за нее, сообразила Маша. Приглядывал.
Столовая оказалась маленькой, всего на пять столиков. Все были свободны. Ребята из ее отдела, если и обедали здесь, уже ушли. Узкие окошки-бойницы под самым потолком едва пропускают дневной свет. Тусклое освещение. Серые пластиковые стулья. Серые столы. Стены непонятного цвета – не то темно-голубые, не то тоже серые.
Маша тут же поняла, что обедать здесь больше никогда не будет. Сегодняшний день – исключение. Начальник велел, не поспоришь.
