Весна, 1832 год, окрестности реки Сунжи[2]
Из журнала Константина Вербина
В то утро я и мой сослуживец князь Вышегородцев продолжили путь. Несмотря на тяготы подобной дорожной жизни, мы ни разу не пожалели, что вызвались «охотниками»[3] провести разведку окрестностей, дабы изучить местность и узнать о живущих здесь народах, об их нравах и обычаях.
Ночёвку в ущельях, скудное дорожное пропитание, длинные переходы по узким горным тропам, даже наш облик – уже за два дня пути мы стали похожи на бродяг – всё бремя странствия мы находили весьма интересным и забавным. Черкесские костюмы, в которые мы облачились по надобности, поначалу забавляли нас, но вскоре мы оценили удобство этих одеяний для подобных путешествий. Нам очень повезло с проводником, который легко находил самые короткие дороги, и про каждый холм мог рассказать красочную легенду.
Свернув на тропинку, проходившую сквозь пролесок, мы увидели лежащего на дороге мальчика лет десяти. Изорванная одежда и многочисленные царапины говорили о том, что паренёк проделал дальний путь. Князь нащупал едва ощутимый пульс – мальчик был жив. Мы не могли бросить ребёнка умирать. Весь путь мальчик не приходил в сознание. Укладываясь на ночлег, мы опасались, что он не доживёт до утра… До ближайшего аула было более суток пути.
Глава 1
Лучами твердь озарена[4]
Весна, 1839 год, Кисловодск
Из журнала Константина Вербина
Этой весной по казённой надобности случилось обосноваться в Кисловодске, где отныне и должна была продолжиться моя служба в Третьем отделении[5] собственной Его Императорского Величества канцелярии. Из-за перенесённого тяжёлого ранения пришлось оставить военное дело в чине капитана, и моя служба Отечеству продолжилась в конторе Бенкендорфа, где меня определили во вторую экспедицию, вверив дела по следствию государственных преступлений. Для одних служба на Кавказе – ссылка, для других – удача дослужиться до высокого звания и чина. Я отношусь ко вторым, и несказанно обрадовался, получив приказ о своем переводе в Кавказский округ. Мне, как и в Петербурге, вверили следствия преступлений на Кислых Водах, которые не под силу жандармам губернских властей.
Утро сего дня – начало нашего второго дня в Кисловодске – обещало стать весьма приятным, ибо мне дали неделю отдыха перед тем, как я должен приступить к делам на новом служебном месте. Я тогда еще не подозревал, что мечты об отдыхе вскорости будут разрушены, уступив место служебным размышлениям. Мы с супругой сидели на террасе, наслаждаясь утренним кофе. Открывающийся нашему взору ландшафт дарил чувство сладкого умиротворения, навевая мысли о рае на земле.
– Нам удалось поселиться в райском уголке! – супруга не переставала восхищаться нашим новым пристанищем.
– Моя милая Ольга, я рад, что тебе пришлось по нраву наше изгнание, – ответил я.
Супруга улыбнулась, склонив голову к плечу. Ольга – удивительное создание. В ней чудесным образом сочетаются непринуждённая светскость и мудрость. Она уверенно держится в любом обществе и может поддержать всякую беседу с таким видимым воодушевлением, что никому не придет мысли заподозрить удивительную актерскую игру, скрывающую непреодолимую скуку.
– Надеюсь, Аликс понравится жизнь на Кислых Водах, – сказала Ольга, посерьёзнев. – Возможно, ей удастся обрести друзей…
– Моя дорогая, вряд ли Аликс обнаружит отличие между водяным обществом и светом Петербурга, – ответил я. – А местные помещики тоже не составят ей подходящую компанию…
– Не будь занудой! – обиженно перебила Ольга. – На водах собираются люди со всех уголков Империи… Вспомни, на немецком курорте у Аликс появились ухажеры и подруги.
Супруга давно безуспешно пыталась привлечь свою сестру к светской жизни, которая не вызывает у Аликс ни малейшего интереса. Наша барышня никак не умеет принять участие в салонной беседе – либо задумчиво молчит, либо вставляет слова невпопад. Александра удивительно привлекает к себе всё светское злословие. Разумеется, в нашем с Ольгой присутствие никто не смеет нападать на Аликс, но стоит нам лишь на миг отвлечься, как дамы наперебой засыпают её колкостями. Мне никогда не понять, почему некоторым особам столь отрадно мучить других – тех, кто не может дать им достойный ответ.
Поспешу заметить, что болтовня о том, что Александра либо слабоумна, либо безумна – очередная глупая сплетня.
Отзывы о её слабоумии вызывают у меня растерянность. Аликс восхитительно играет в шахматы, и выиграть у нашей барышни мне удается весьма редко. Супруга рассказывала мне, как в юности ей наняли учителя математики. Ольга любила играть с младшенькой Аликс в учителя и ученика, объясняя ей свои задачи. Так вот, Александра с успехом решала головоломки, которые изучала её старшая сестра. Не спорю, что Ольга может великолепно объяснить даже математические задачи, но не каждый ребенок сумеет их решить. Мне кажется, что сплетня о слабоумии Алички вызвана её неумением вести светскую беседу, о чём я только что упомянул. А ведь на самом деле все совсем иначе, уважаемые светские особы. Выходит, ваши беседы просто недостаточно увлекательны. Впрочем, светские темы болтовни меня тоже никогда не занимали, из-за чего я быстро снискал славу нелюдимого человека.
