В шумной столице наступил вечер, вечер, сменивший яркое деловое многоголосье, на блуждающий тусклыми огнями и танцующими тенями праздных прохожих, порочный сумрак.
Нацепив на себя потрёпанный “nike” мундир, состоящий из алой бейсболки, стоптанных чёрных кроссовок и широких репперовских брюк, Max дополнил композицию стильного оболтуса грязной зелёной кофтой, с изображённым в центре груди радужным пятилистником, дабы, в таком виде, выбраться под вечер в люди, намереваясь купить себе чего-нибудь свеженькое из новинок электронной музыки.
Max'у в ту пору исполнилось 18, и он, не имея никаких особых жизненных целей, любил побродить по вечернему городу, представляя себя в фантазиях то повесой, то гангстером, а то и музыкантом – как сегодня.
Путь его лежал в центр города, к недавно открывшемуся гипермаркету, со странным названием "Аэробус". Магазин сей находился на маленькой площади, возле станции метро “Кузнецкий Мост”, столицы Азирии>1 – Сквы, и специализировался на продаже музыкальной аппаратуры, дисков, фэнской атрибутики и всевозможных культовых фенечек. Пристройкой к "Аэробусу" громоздился старый кирпичный sex-шоп, небезуспешно торгующий своими эксклюзивами уже не один год.
Покупатели музыкальных принадлежностей невольно попадали под эфирные струи горячих эманаций соседнего shop-урода. В "Аэробусе" имелись смежные с sex-шопом витрины, разделяемые передвижными затемнёнными перегородками.
В этот день, а точнее – вечер, менеджеры музыкального магазина, похоже, позабыли задвинуть мутную стеклянную перегородку, и меж "Аэробусом" и sex-шопом образовалась симбиотическая связь, породившая сонм обескураженных увиденным в shop'e музыкантов, выходящих с экскурсии в sex-магазин с выпученными глазами и красными лицами, а также самих гостей из shop'а – с виду обыкновенных людей, но, как будто, несущих на себе еле-уловимый отпечаток чего-то запредельного, как правило бледных, даже сквозь салонный загар, всех как один обличённых в чёрное, с поднятыми воротниками граждан.
Max делал вид, будто его вовсе не тянет в sex-шоп, и гулял средь прилавков "Аэробуса", неминуемо приближаясь к распахнутой перегородке, служащей сегодня воротами в пекло.
Он обошёл уже все павильоны, и, не найдя ничего нового, сосредоточил внимание на последнем лотке, торгующим hard-rock раритетом середины прошедшего века. Max считал, что подобная музыка не для него, но всё ж попал под очарование томной баллады Роберта Планта, столь мягко гармонирующей с настроением, выходящих из-за "сексуальной" перегородки людей, что невольно заворожился. В выходящих из shop'a людях было что-то таинственно-трогательное, навевающее мистическое настроение невысказанной тайны, что-то такое, о чём пел Роберт, о чём завывала его электрогитара.
Увидав, как компания патлатых ценителей rock-музыки беспечно двинулась в направлении перегородки, Max пристроился следом, и, не нарушая колорит неформального единства рокобилли, проследовал за весёлой компанией в импровизированную дверь sex-шопа, бегло зачитав, висящий под потолком транспарант, с развращающим, но уже так назойливо привычным всем Сквичам содержанием: «Увидел наркомана – позвони! “Госнаркодонос” Сквы гарантирует достойный приз!»
В своих мыслях Max оправдывал этот ход, поскольку, внешне, пересечение sex-шоп линии выглядело, как безобидное заблуждение юного фэна, перепутавшего прилавки духовной пищи с лотками горяченького; ну, а до истинных мотивов этой экскурсии догадаться со стороны было и вовсе нелегко. «Вот гляну одним глазком на эту пакость, и тут же назад, в "Аэробус"…» – успокаивал себя Max, прошествовав с невозмутимым видом добрую сотню шагов в недра shop-пекла, а решив, что сыграно довольно, остановился возле одного из порочных прилавков.
Оглядевшись с пафосом, проснувшегося от глубокого сна человека и, демонстративно сосредоточив внимание на витрине, Макс возмущённо выругался, будто увидал, писающего в прихожей прямо на ковёр, пьяного приятеля. Перед его глазами предстал, во всём своём зловещем великолепии, отдел садо-мазо атрибутики. Аккомпанементом продаваемому с лотков великолепию, из звуковых динамиков садо-мазо отдела, доносилась тяжёлая вечерняя бодрилка в стиле “Диско-Рок”.
– “Электрохард”?… Что за группа? Басовая основа звучит достойно!… – развязно обратился с импровизированным разговором Max к толстой, увешанной дешёвой бижутерией, и ярко накрашенной продавщице садо-мазо отдела.
– Хард! Ещё какой хард! Это группа риска! Всё для извращенцев, для самых грязных подонков! – кичливо выкрикнула ему в ответ толстуха.
Оглушённый таким ответом, Max замешкался и, надеясь на снисхождение к неискушённости в подобных шутках, мягко продолжил разговор: «Вы не совсем правильно меня поняли… я, всего лишь, хотел узнать название звучащей группы…»
– Я то?! Я, как раз, поняла тебя правильно! Вас, проклятых извращенцев, пускающих слюни возле моего прилавка, приглядывающих себе какую-нибудь забаву из латекса, и делающих вид, будто всё это невинно… таких, вас, я повидала на своём веку немало! – расстреляла его в упор грубым ответом, из широко измазанного алой помадой рта продавщица.
