- Тётя! Ты дома?
- Аля? – голос тёти раздался из зала. Залом, по советской традиции, называлась самая большая комната в нашей двухкомнатной квартире. Там стояла ещё советская стенка, вроде бы, из Чехословакии (я такой страны уже не застала), и большой диван, раскладывающийся в полноценную кровать, купленный тётей в кредит три года назад.
Мария Игоревна, моя родная тётка, женщина, воспитавшая меня после смерти матери, вышла из дверей. На лице её была питательная маска, а на голове – бигуди.
- Тётя! Всё! Я сдала сессию! Поздравь меня! Как и говорила, что обойдусь без троек!
Я стала пританцовывать прямо в коридоре.
- Умница моя. Иди, мой руки, и садись есть! Я как раз твои любимые котлетки приготовила, с пюрешкой и капустным салатом…
- Ммммм… Класс!
Я побежала в ванную, быстро вымыла руки и посмотрела на себя в зеркало. Длинные волосы растрепались из косы и обрамляли игривыми кудряшками моё лицо. «Уууу, баран!» Я налила на ладонь холодной воды и начала их приглаживать. Правду говорят, что когда у девушки вьющиеся волосы, то она хочет их выпрямить. А девушки с прямыми волосами завидуют нам, кто от рождения получил волнистые. Я не любила свои волосы, выпрямляла их утюжком, прятала в косу, зализывала пенками и гелем. Но они всё равно вились и кучерявились даже тогда, когда для этого не было особых причин. Вот моя однокурсница Лика Аграновская… Ей уж точно не нужно прилагать никаких усилий, чтобы выглядеть безупречно! Гладкие русые волосы с аккуратно прокрашенными белым прядками обрамляли её точёные черты. Я ещё раз вгляделась в зеркало.
Да, у меня не было безупречных черт лица, вместо тонкого прямого носа мой нос отличался небольшой курносостью, да и глаза были мелковаты, и не голубые, а непонятного, жёлто-карего цвета. Тётя говорила, что глаза у меня, как у отца. А вот светлая кожа и вьющиеся тёмно-русые волосы и этот курносый нос были от моей мамы, трагически погибшей десять лет назад.
Отца своего я не помнила, знала только, что он «особенный», он умер или был убит, когда мама только мною забеременела. Это было в конце «лихих» девяностых. Тётка до сих пор не любит об этом говорить. А вот про мамину смерть я знаю. Она работала крановщицей на нашем металлургическом заводе, в городе, котором мы с мамой раньше жили. И там с нею произошёл несчастный случай, второй раз сделавший меня сиротой. Маму зацепила стрелой соседнего крана за униформу. За рычагами сидела молодая девушка, только-только окончившая училище. То ли недосмотр, то ли ещё что, я не знаю. Но в десять лет остаться сиротой – это то ещё «счастье». Я лишь чудом не попала в детский дом.
Тётка моя, Мария Игоревна Сиволапова, как раз только развелась. Врачи ей поставили диагноз «бесплодие» ещё в юности, когда они с её мужем поженились. Тот не бросил её, но в то время пришёл к ней и сказал, что его коллега беременна от него. Тётка, недолго думая, выставила его из дома и развелась.
- Нет, Алечка, ты не подумай, что я какая-то гордячка. Простую измену я бы ему простила. Простил же он мне мою неспособность родить. Но вот ребёнок… Ребёнок должен с отцом расти. Одно только оправдание есть безотцовщине – смерть, как у вас в семье приключилось, - разоткровенничалась она один раз, но больше эту тему мы с ней никогда не обсуждали.
Тётка замуж больше не вышла, хотя, думаю, претенденты имелись. Она полностью занялась мной, тогда потерянным ребёнком, в один миг оставшимся сиротой. Она сделала всё, чтобы я росла нормальной, здоровой девочкой, училась, дружила со своими ровесниками. Маленький городок, где она жила, был тихим, спокойным, с более мягким климатом против нашего с мамой промышленного миллионника.
Здесь я отогрелась сердцем, а потом поступила в местный педагогический университет на отделение филологии. Сегодня я сдала последние экзамены за второй курс, и была рада. На третьем уже мы начинали с практики в школах, и я с нетерпением ждала этого момента. Я любила детей, и мечтала работать с ними. Но ещё мне предстояло сообщить кое-что важное тёте. И это я была намерена сделать именно сейчас.
- Ууууу… Вкусно! Тётя, ты превзошла саму себя! Котлетки – чудо!
- Не торопись, ешь постепенно. У тебя никто изо рта ничего не выдёргивает… - тётя была уже накрашена, причёсана и одета.
- Я просто жутко голодная! – я поглощала содержимое тарелки с большой скоростью. Утром убегала натощак, даже не успев отпить глоток чая, боялась не успеть на экзамен в первую пятёрку. И сейчас, уже нагуляв аппетит, отрывалась по полной тётиными котлетами.
- Ладно, мне пора на дежурство, а ты долго не гуляй! Позвонишь мне, как будешь укладываться! Поняла? – тётя подошла ко мне, провела сухой ладонью по моему влажному лбу и чмокнула меня в затылок.
- Тётя, а что так рано? Я хотела тебя кое с кем познакомить сегодня…
- Мальчик?
- Ну, да… - я внимательно посмотрела на родственницу. Её реакция позабавила меня. Она сморщилась, как-будто бы собралась плакать.
- Тётя, ну, что ты… - я встала со стула и сделала шаг к ней.
- Ты уже взрослая… Как же быстро ты выросла, Алечка! Уже есть мальчик.
Тётя не дала мне рассмотреть её в момент слабости, отвернула лицо на мгновение, а затем повернулась ко мне уже с лёгкой улыбкой, лучиками морщин осветившей её лицо.
