Когда Жора Пенкин в составе карельской делегации сотрудников органов внутренних дел высадился в главном аэропорту США, на него пахнуло тёплым влажным вечерним воздухом с лёгкой примесью ароматов осеннего леса, бензинового выхлопа и сгоревшего авиационного керосина. Грохот постоянно взлетающих и садящихся самолётов слегка давил на уши. Жора при этом испытывал нескрываемое удовольствие от того, что он находится именно здесь, а не сидит в своём кабинете на участке.
В России перестройка вовсю набрала обороты и чуть не пошла год назад в разнос, но расстрел Белого дома поставил точку в этих событиях, и московское правительство решало теперь, как его отремонтировать, вернув прежний вид. Активное укрепление международных связей коснулось и карельской милиции.
Пенкину повезло. Вряд ли бы он оказался в составе делегации, если бы его не вызвали к начальнику горотдела. В это же время, в этот же кабинет, зашёл замполит, который не имел привычки спрашивать разрешения зайти. Пенкин прервал свой доклад начальнику о делах на участке, чтобы два руководителя, рангом повыше, чем он, могли решить свой вопрос. А вопрос был не очень сложный. Дело в том, что для поездки в США была подготовлена делегация горотдела, но внезапно один из кандидатов заболел. Принимающая сторона была готова разместить и обслужить тридцать два делегата, нужно было срочно найти замену.
– А в чём сложность? – поинтересовался начальник.
– В знании языка, – бодро ответил замполит.
– Так, вроде, все в школе какой-нибудь иностранный язык проходили.
– Вот это точно, что проходили, да не понимали. У всех в личном деле запись: «Читаю и перевожу со словарём». Может, со словарём они что-то и читают, но как они будут общаться? В словарь заглядывать? У нас и так из всей делегации только пятеро в состоянии понимать английский на слух, и только двое могут прилично переводить речь. Нужен сотрудник, элементарно понимающий, о чём его спрашивают, который в состоянии ответить хотя бы на бытовом уровне. Мы уже всех подходящих вроде перебрали…
– Майор Пенкин, – вдруг обратился к Жоре полковник, – вы не знаете, кто из сотрудников английский понимает?
– Знаю.
– Кто? – одновременно спросили оба начальника.
– Я.
Предваряя дальнейшие расспросы, Жора продолжил уже по-английски.
– Йес, сэр, ай спик инглиш литл.
– Ну вот, а ты ищешь, – засмеялся полковник. – Оформляй Пенкина, и дело с концом.
Аэропорт «JFK» («Джи-фи-кей», как произносят жители Соединённых Штатов), куда прибыла карельская делегация, до сих пор является крупнейшим аэропортом Нью-Йорка, а стало быть, и США. Пятьдесят миллионов пассажиров в год – цифра впечатляющая, а её «JFK» перевалил ещё в 2012 году. Кому довелось вылетать из московского «Домодедово», представляют себе его размеры. Он за год обслуживает около тридцати миллионов. Сравните с ним его американского собрата и ощутите размах того, что окружало русских в первые минуты их пребывания на американской земле.
Пенкин с удовольствием разглядывал архитектуру аэропорта работы Ээро Сааринена, американского архитектора финского происхождения. Зданиями, спроектированными этим талантливым зодчим, Георгий как бывший строитель, бывало, засматривался во время командировок в Сортавалу.
Жора и ранее видел здание «JFK» – во время учёбы, на фотографиях. Ему и другим будущим строителям демонстрировал их в ходе лекции профессор архитектуры. Был назван «Джи-Фи-Кей» в честь убитого незадолго до окончания строительства президента США Джона Фитцджеральда Кеннеди.
Даже по прошествии более чем тридцати лет его эксплуатации, когда архитектура во всём мире шагнула далеко вперёд, аэровокзал своими летящими конструкциями всё ещё производил неизгладимое впечатление, оставаясь одним из наиболее оригинальных аэропортов в мире. Налюбовавшись параболическими конструкциями перекрытий, сверкающими и мигающими огнями взлётных полос вечернего аэропорта, самолётами десятков стран, Жора поспешил внутрь, так как всю делегацию пригласили на терминал выдачи багажа.
Карельская делегация стояла компактной кучкой, оживлённо переговариваясь друг с другом и пятью встречавшими их полицейскими из города Фичбур графства Бостон. Оживление было вызвано лёгкой эйфорией от первых минут пребывания в Америке, о которой все много слышали, но пока никто из них не видел, а также от ещё не совсем выветрившегося алкоголя, который в «Боинге» подавали в разных видах, стоило только дать знать стюарду. Пенкин в беседе участия не принимал, поскольку не был знаком с американскими коллегами, в то время как половина участников поездки уже полгода переписывалась с ними и обменивалась фотографиями.
Вдруг его внимание привлекла интересная парочка. По аэровокзалу прогуливалась чернокожая представительница полиции с таксой на поводке. Судя по всему, принадлежали обе к службе наркоконтроля. Собака время от времени протискивалась между вещами пассажиров, расставленных на полу вестибюля, и обнюхивала багаж. С осиной талией и высокой грудью, запакованная в чёрную форменную обмундировку, на которой знаки различия и значки блестели, как ювелирные украшения, сотрудница полиции была картинно хороша, как Наоми Кемпбелл, и знала об этом. Изящно, но с достоинством она огибала препятствия вслед за своей длинноухой подругой, связанной с ней тонким шнуром поводка. Пассажиры с интересом наблюдали за их действиями и улыбались, глядя на эту преисполненную важности парочку.
