Бежали.
До последнего не верили.
Надеялись на лёгкое.
Что Богу! Подождёт небось.
Склонялись. Белыми перчатками
Легко касались. Падал снег.
Дышалось с болью.
Может быть, насквозь?
А оказалось, нет.
Всем – нет.
И тот не подождёт.
И лёгкого не будет.
И смысла нет легко касаться.
Аи горчит.
Нет смысла в ворошении судеб.
Нет чести правым оказаться.
Чернеет речка.
Снег идет.
Молчи…
И зря надейся, что пройдёт.
Она смертельна.
Переменится погода.
Теперь и здесь, от года к году,
Одни метели.
Снег.
И ощущенье пули в теле.
Море.
Ещё с того самого фильма,
С той самой пронзительно ясной истории,
Мне снится море…
В детстве я видел его на открытках,
На фотках удачливых родственников.
Они не могли рассказать мне про море.
Что мне их профкомы, путёвки и скидки,
Выслуги.. производственные…
Их руками хотелось мне чувствовать море
Глазами их видеть его,
Вдыхать и не мочь вдохнуть.
Слушал раковины,
Смешивал соляные растворы.
Да, я бывал на Байкале. Байкал другой.
С природоведения он считается озером.
Морем – с песни. Но в школе – озером.
Я всегда говорю, что Байкал – это море.
Но на картах России и мира он – озеро.
Да какое же озеро, если даже Аральское – море!
Я болел. Я читал о морях. Я лежал на перинах.
И кружило меня от высокой температуры.
Я представлял, на волнах кружит гардемаринов.
И мои бригантины из гриппа и литературы
Вступали в морские сражения с Эдвардом Тичем.
Потом было время, мечталось о женщинах,
«отчизна которых туземный атолл». Мы пили «Рояль».
Иногда мне кажется, он до сих пор во мне плещется,
Я тогда выпил море «Рояля». Это море несёт меня в даль.
А оно ведь всегда было рядом.
Зимний Сочи. «Теплынь-то какая!».
Телеклипы. Журнал Огонёк. Репродукции.
Международная панорама. Суэц. Контрибуции.
Даже в универмаге:
– Это правда капуста?
– Морская!
Сколько воды утекло.
Мне всё также снится синее-синее море.
Рыбка в нём.
Золотая.
В небе белый полощется парус.
Пахнет йодом.
Шум волн.
Задевает крылом альбатрос, пролетая.
…И я просыпаюсь.
Просыпаюсь у Южно-китайского моря.
Вьет
Вьёт
Сонм шляп
Из пальм.
Воду пьёт.
Ест кефаль.
Загорает на байке лёжа,
Как на ложе.
Ну то есть, мы говорим «загорает».
Он просто спит. И темнеет. Не тает.
Таем мы.
Мы обгораем.
Плавимся мы. В море ныряем.
Вьет —
Нет.
Мы
Пьём.
Днём – ром.
Вечером ром.
Вече-ром-ром.
И плывём.
В круглых лодках с прозрачным дном.
Фотографируем клоунады
С рыбкой-клоуном на первом плане.
В ветхой шляпе с плохими зубами
Вьет смеётся и плещет веслом.
Нам немного-то надо —
Нам в лом.
В сон.
День.
Лень.
Вьет в тень.
Выцвела над кафешкой ткань.
Ветер жарок. Колеса зубчаты.
Под потолком висит вентилятор.
Фо горячий. Горит гортань.
…
Утром волны. Морская даль
Нависает за мира край.
Падает где-то за грань.
Вьет рыбачит.
Снэппер маячит.
Пена волн
Точно филигрань.
Брызги.
Солнце.
Песок.
Февраль.
Фото.
Плод.
Выступает пот.
Джунгли стеной. За стеной вертолёт.
Провалившийся внутрь. Лиана льнёт.
Мы привезём тысячу фотографий.
Повезёт, будет вьет на одной из фот.
Мир растёт.
Вырастает траффик.
Лишь волна, как и раньше, бьёт.
Республика моря, солнца и света,
Тропических ливней и южных широт.
Маленький карапуз – сын вьета
Напоследок очки украдёт.
Кажется, будет лето.
Кажется, зим не будет,
В этой связи сигареты
Глупо курить. Но трудно
Разом курить их бросить.
Ведь кажется, будет осень.
Хлопает флаг на стеньге,
Бьётся о камень речка,
Ветер гоняет деньги,
И этот ветер вечный.
Меняясь, погода хочет
Вечно подделывать почерк.
…
Мне было лет двенадцать.
Снег уже сутки падал,
Волк, что не мог угнаться
За зайцем, почти что падаль.
Забравшись с ногами в кресло,
Я ждал, когда волк воскреснет.
И не дожидался. Книга
Валилась бумажной птицей.
Дремал. Пахло мёрзлой брусникой.
Был элементарной частицей.
Погода писала вьюгу.
Гибли все, кто не двинул к югу.
Сугробы росли. Деревья
Напротив, как бы уменьшались.
Сглаживались рельефы,
И не удавался анализ.
Становилось холодновато,
Время печку топить к закату
Выбегал под морозный ветер.
Те дрова, что большие слишком,
Разрубал топором на трети.
Шапки от шерстяную ледышку
Сосал, удивлялся. Сладкая.
И коленку чесал под заплаткой.
Конец ознакомительного фрагмента.
