Я гляжу и боль стекает,
Каплями в печали таз,
И упрёков свечка тает,
Ты несчастна и не раз.
Твоя женщина убита,
Оболочка ищет путь,
Пусть доска и не забита,
Потерялась чувства суть.
Убивали не жалели,
Те, кто должен был любить,
Даже маску не надели,
Просто стали клювом бить.
Нет ни губ у них, ни ласки,
От мужчин отросток лишь,
Серой вымазаны краской,
А где сердце- грызун, мышь.
Вот теперь живёт осталость,
Тянется на свет любви,
Только радость затерялась,
В остывающей крови.
И торопятся святоши- гуру,
Запереть в молитвы суть,
Душу без улыбки- дуру,
В тупиковый пустить путь.
Там не будет добрых рук,
Глаз влюблённых не увидеть,
Пилят дружно добрый сук,
Что бы женщину не видеть.
Потянись, найди себя,
Битость выброси наружу,
Не воскреснешь не любя,
Не оставив злобы стужу.
Женщина в тебе воскреснет,
Лишь в тепло добра поверив,
И тогда крест прошлый треснет,
Нежности печаль доверив
Повторение
Я в синеве, готов заметить мрак,
Я весь сжимаюсь в ожиданиях,
Назад вперёд и всё как рак,
В любви беспутной переживаниях.
Да угораздило скатиться,
С покоя сна в любви вулкан,
Далёкое решило повториться,
Поставив в сердце, трепетный капкан,
Опять безответности муки,
И нежность в тюрьму под замок,
Желаний небесные трюки,
Когда маяты, закончится срок?
Уж лучше плаха и топор,
Надежд что б голова скатилась,
Чем равнодушный жизни взор,
В ней ничего не изменилось.
Последняя страсть, симптомов забытость,
Вновь орошает, болью тревог
И только печали отрадная сытость,
Ждёт засыпая, шаг за порог.
А там не будет томлений, стремлений,
Домик покинув любви роковой,
Больше не будет мечты наводнений,
Только бесстрастный и добрый покой.
Не бойтесь любви, пусть безответной,
Бойтесь не выдержать тяги земной,
В ужас, кошмар, тоски неприметной,
Душу толкайте, сквозь этот слой.
Это что- то очень непутёвое,
Это что- то явно без царя,
Даже и не в сказке новое,
А молчащее, с душой не говоря.
Не любил как то положено,
Не свистел, в три пальца по утру,
Всё внутри утянуто, стреножено,
Только мыслей скачет кенгуру.
И в закрученном спиралями сознании,
Ларчик вдруг раскрылся нежности,
Огорошил простотой при опознании,
И куда теперь его нести?
Побежал, запнулся, выронил,
Подскочил, сгрёб, снова побежал.
У печали денёк выпросил
И любви с колодца накачал.
Глубока, студёна, с переливами,
Непутёвому, со дна и в путь,
Как за печку, да за сливами,
Дней обратно не вернуть.
Это что- то явно не путёвое,
Никогда, что нужно не возьмёт.
Промелькнёт лицо едва знакомое,
И всё тот же вновь водоворот.
Ну за что? За то что непутёвый,
Соль, солёною лишь может быть,
Не положен кафтан новый,
Только в старый, можно счастье завернуть.
А побежали ка навстречу,
Дням любви и чехарде.
Я тебе опять отвечу-
Счастье есть, оно везде.
Как воздушные потоки
Огибают города,
Так и маленькие токи,
От тебя, ко мне, сюда.
Протекло улыбки пламя,
Жар пахнул желания,
И полощет счастья знамя,
Пик- живём мы, осознание.
Побежали, побежали,
Взявшись за руки вперёд,
Не догнали, не догнали,
Ледяной кометы хвост.
Нам теперь не остудиться,
Ни любовью, ни судьбой,
В сердце чувствами стучится,
Мир, где мы всегда с тобой.
Дети, вечные детишки,
Что в любовь играются,
Вот вам и на молочишко,
Звёзды опускаются.
А ты съешь её, свою ревность,
Хвостик выплюнув за корму.
Береги свою плавную мерность,
Не спеши вертикально ко дну.
Я тупой как старый валенок,
Так же и прошит, и забыт,
Есть блюдо из репных паренок,
От убогости съел и сыт.
И не смотри, что всё от древности,
Старый бизон и шустрый кролец,
Это от первой монеты ревности,
За чьё- то желание, платит юнец.
Тяжким бременем, тучей безмерной,
Молния грохнет и леденец,
Верь, что находишься с верной,
Даже когда, наступит конец.
Там то уж точно, яркость рассвета,
И серебро совсем не свинец,
И никакого не нужно ответа,
Молча приобнял и молодец.
В затухающем мутном сознании,
Ты за свободу свою ухватись.
Пусть всё является в чуда познании
А от туманов подальше держись.
Когда минус входит в плюс,
Разлетаются цветы,
Рвутся струны у девиц,
В арфах их мечты.
Есть ведь где- то,
Счастья частота,
Раздираемая светом
И святая нагота,
С озверевшим летом.
Вот сливается в экстазе,
Химия и миг,
В этом сочном непролазе,
Всё уходит в крик.
Где без края и метаний,
Замкнутый на рай,
В синеву проём стеканий,
Где любимых край?
Все когда ни будь уткнёмся,
В розовый закат,
А до сыта не упьёмся,
Всё бы и назад.
Будут рассчиталочки,
В трезвой маете,
Чернильные всё галочки,
Галочки не те.
Там не губы, там воронки,
Там не кожа- небосвод,
Никакие там не шконки,
В бесконечность поворот.
По канатикам, по венам,
В призрачную ярость дня,
Приготовившись к заменам,
Снова богом себя мня.
Рвёмся в плоскость единения
В сферу звёздного огня,
Разлетелись как мгновения,
Изо льда да в полымя.
Опускаясь по сводам и аркам,
Огибая губами рельеф куполов,
Штампую ладошкой по маркам.
Прикрыв всё сердечком из слов.
Оголённое жаркое небо,
Белым потоком по розовым дням,
Тычусь назойливо, слепо,
Размазав весь жар по слюням.
Стон и дрожь, изгиб с переливом,
Из пустого в заполненный слив
И в посуду залитую пивом,
И в сугроб подушки, и спим.
В отрешённом недвижимом свете,
Разрастается точка зари,
И привычно с молчанием о лете,
Все переливы и звук в пузыри.
