– Иван Иванович, я как увидела, что он зашевелился, сразу за вами побежала. Думаю, ну надо же – три месяца как бревно, а тут ладонь сжимает.
– Подождите, Мария Петровна. Смотрю, глаза на свет реагируют, это уже прогресс, даже скажу – чудо! Сейчас я его осмотрю, скажу, что дальше делать будем. Думаю, переведём его из интенсивной терапии в общую, хватит валяться под приборами. Да, если бы не вы, я бы давно на нём крест поставил.
Доктор покачал головой и удалился в коридор.
– Вот видишь, Никодимушка, а я верила, Богу молилась, знала, что ты очнёшься. Ведь не может Божий человек взять и умереть, кто людям будет помогать? Вот встанешь, увидишь: подле больницы люди дежурят, тебя видеть хотят. Это они с Божьей помощью палату оплачивали, одна бы я не потянула. Давай приходи в себя, уже пора. Мама наша не выдержала такого потрясения, а ты даже не обнял её напоследок, не по-людски как-то, ох как не по-людски.
Был теплый мартовский вечер, солнце как будто не хотело уходить с неба. В небольшой палате сидела на скамейке женщина лет пятидесяти, а на больничной койке лежал мужчина. На вид ему было около сорока пяти лет, весь седой, с бородой, брови были сдвинуты к переносице и в выражении лица читалась грусть.
«Эй, женщина, вы меня слышите? Кто вы? Почему вы меня не замечаете?! Я здесь, я кричу, хлопаю в ладоши, топочу!..»
Женщина тихо плачет, гладя мужчину по руке, и шепчет ему:
– Никодимушка, приди в себя, пожалуйста, давай договоримся – я завтра приду, а ты уже ходишь.
Женщина ласково поцеловала лежащего, попрощалась и вышла.
«По ходу, меня никто не видит и не слышит. Я что, умер? А причём здесь этот мужик, вообще ничего не понимаю.
Опять яркий свет, и меня засасывает в тело. Нет, погодите, это же не я, это не моё тело, я не хочу быть престарелым мужиком. Кто-то сильно толкает моё тело, открываю глаза: в ушах дребезжание медицинской каталки, мелькающий потолок – и я на неудобном матрасе, который весь в буграх и давит под рёбра».
– Где я? Кто я?
– Ой, девчонки смотрите, этот заговорил.
Кто-то торопливо выбежал из палаты.
– Так, так!
Мне в лицо заглядывает мужичок в белом колпаке. У него дурно пахнет изо рта.
– Значит, очнулись, ну-ка скажите, помните, как вас зовут?
– Алексей, – пробурчал я.
– Сколько вам лет, Алексей?
– Тридцать первый пошёл.
– Всё понятно, Алексей, лежим отдыхаем, не волнуемся, сейчас я вас посмотрю. Вообще, как состояние?
– Да нормальное у меня состояние, вот смотрите.
Резко вскакиваю с кровати, голова чуть кружится, но я удерживаюсь на своих двоих.
– Эй-эй, а ну-ка присядьте, без геройства. Юля, укол.
В глазах темнеет и дико хочется спать. Проваливаюсь в глубокий сон.
– Слава богу, Никодим, ты теперь со мной, я так без тебя устала. Все твои настои в колбах хранила как зеницу ока. Столько у людей горя, вот недавно девочку привезли, ей всего-то ничего – семь лет, резко начала слепнуть, что только врачи не делали, а зрение падает и падает. Так я помню ты свои мензурки подписывал, где и какой отвар отчего, дала родителям девочки, вроде бы ей лучше. Но руки твои и молитва твоя сотворили бы чудо.
Открываю глаза, опять эта женщина сидит передо мной.
– Никодим, брат мой! – Женщина кинулась мне на шею.
– Вы кто, женщина?
Женщина изумлённо выпучила глаза.
– Ты что, Никодимушка, не узнаёшь меня? Это же я, сестра твоя, Мария.
Женщина заплакала, подскочила и выбежала
из палаты.
***
– Ну и зачем ты её напугал? Тебе дали шанс пожить ещё – да, в другом теле, но в каком?
Напротив Алексея стоял мужчина, лицо его было скрыто капюшоном. Голос был у него бархатный с хрипотцой, седая борода свисала на свитшот, на котором было большими буквами написано «Жизнь не поле перейти, так что ты бери греби!»
– Вы кто? – произнёс Алексей.
– Я-то? Даже не знаю, как и представиться, да и зачем, ещё нескоро встретимся. На данный момент я тот, который должен тебе донести, что жизнь продолжается и тебе дали шанс прожить её достойно и извлечь для себя опыт, который непременно пригодится в будущем. Да и дать понять тебе, что ты не сошёл с ума, а так бывает, ты теперь Никодим, хотя душа Алёшки.
Мужчина испарился, как будто и не было вовсе. Дверь в палату отворилась, Мария шла вместе с доктором и оживлённо при разговоре махала руками.
– Так, больной, а ну-ка присядьте.
Доктор начал водить пальцем перед лицом.
– Как вас зовут?
– Никодим! – выдавил Алексей.
– Ну вот, Мария, я же вам говорил: это временно было, скорее всего, от препаратов.
– Но он мне десять минут назад задал вопрос: кто я. Это как?!
